Отец Сергий

Алла Фёдорова
по мотивам рассказа Льва Николаевича Толстого “Отец Сергий”

Либретто для современной оперы

Часть первая. (Просцениум слева.) Старик (Степан) с лучиной :
— Сибирь, Сибирь,
Глушь за окном,
Под снегом спит
Спокойным сном.
Ей дела нету до людей,
До их пороков и страстей.
Устроен мудро белый свет:
В нём человеку места нет;
Погряз в гордыне род людской,
Забыв об истине простой,
И ждёт его удел пустой...

Куда ни глянь: всё глушь и блажь,
И жизнь моя - один мираж.
О, где ты молодость моя,
К забытому взываю я,
Как быстротечна жизнь моя,
Так бесконечна скорбь ея.
Но выйдет из неё рассказ:

Когда-то жил блестящий князь...

(Центральная сцена. Появляется главный герой (Степан) - молодой красавец в военной форме, в блеске софитов, танцевальная группа в стилизованных мундирах. Степан следует на просцениум справа, группа - в центр, появляется Шансонье - необыкновенно прыткий молодой человек. Возглавляет группу.)
Шансонье:
Не видел свет изысканнее франта,
Во всем любил он первым быть всегда,
Он отличался множеством талантов,
И все ему давалось без труда,
Любым наукам с блеском обучался,
Успехами завистливых губя,
Самолюбивым нравом отличался,
Царя любил, как самого себя;
Отнюдь не из-за славы и карьеры
Но за царя был жизнь готов отдать.
Как был умен, так вспыльчив был без меры,
Во гневе мог рассудок потерять,
Но выходки ему прощали за таланты
И прочили его во флигель-адьютанты;

Он, чтобы с высшим светом породниться,
Помолвлен с фрейлиной императрицы !
В неё влюблен и счастлив без ума...
(Всё гаснет. Остаётся только лучина.)
Старик:
И на дворе - метель, и на душе - зима...
(Гаснет лучина)
(Звуком и светом на сцене “взрывается” бал.
Бальный танец, пышный, торжественный, придворный. Все танцуют.Выделяется пара: Степан и Мэри.
Появляется императорская чета. Все склоняются в приветствии. Император благосклонно кивает подошедшей паре: Степану и Мэри - помолвленным.
След. танец, дуэт Ст. и М.)
Степан:
Я вас люблю, и жить без вас не мыслю,
О, ангел мой, чудесный ангел мой,
О, как же меж людей ты очутился,
Зачем покинул край небесный свой;

Ты здесь, со мной, мой милый небожитель,
Ах, неужели это не во сне?
За что же мой небесный покровитель
Дарует щедро благодати мне?

Мэри:
О дай мне Бог, чтоб вам поверить, силы,
В любви мужчин обманов - и не счесть,
Вы говорите искренно, мой милый,
Иль всё же преувеличенья есть?

Ах, от рожденья все мужчины льстивы,
Их речи я уж знаю наизусть,
Вы говорите пышно и красиво -
Ах, говорите, говорите, пусть!

 Танец плавно сменяется следующим, близким по ритму. Пары перемещаются не быстро, в танце останавливаются, замирают. С. и М. - около группы адьютантов, Степан слышит речи их, нарочито громкие, чтобы только достигнуть его ушей.

1-й: Э, Степанушка сияет
2-й: Только ходит злая слава:
Эта куколка Мария -
Императора забава,
У царя игрушек много,
Поиграется - и кинет,
И её уж скоро бросит,
1-й: А Степанушка подымет!...(смех)

Пары оживают продолжают танец. Танец - друг напротив друга в паре. Степан в бешенстве, выбивается из танца, но никто этого не замечает, Мэри продолжает танцевать с воображаемым партнером. 
Степан (про себя):
Зависть, зависть, злая зависть, словно грязная короста -
Сплетни, сплетни, всюду сплетни...
Посмотрите ей в глаза -
Да она чиста, как роза,
Первозданна, словно Ева,
И светла, как свечи в храме,
Словно детская слеза...
Чудо, чудо! Глупы люди,
Что такое говорят!
(к Мэри): (нежная музыка с трагическим оттенком)

Ты - моя любовь,
 ты моё дыханье,
Исцеленье и
боли истязанье,
Ты - покой души,
Ты - Везувий страсти,
Милая, скажи,
Разве ты не счастье?

Мэри:
Да, люби, люби меня,
Дай забвенья, дай,
И меня по имени
Чаще называй,
Ты- моё спасение,
Ты - всё то, что лучше,
Знаю всё, до времени,
Я скажу, послушай:
(Далее- сквозной лейтмотив всей оперы!)
Где свобода - там и счастье,
Где рассудок - там покой,

Но где-то между ними,
На самой середине,
Единственную линию
назвали золотой...
(На фоне проигрыша на эту тему появляется лейтмотив адъютантов и задавливает тему любви. Голос 2-го адьютанта за сценой(не пение)
А за что тебе прощают,
Где другому б не простили?
Вмазать офицеру...знаешь,
Где б ты был сейчас, мой милый?
Вспомни, дело-то замяли...
Тем, кто видел, - взгрели холку...
Император только брови
Хмурил на тебя...недолго.

Плач народа: Царь наш, батюшка,
Спасай народишко!
В Москве холера,
Осталась вера
В тебя да в Бога,
И той немного...
(Колокольный звон. Все стихает)

Степан: В мире много тьмы,
Горя и ненастья,
Но построим мы
Маленькое счастье,
Первый брак без лжи,
Островочек света,
Милая, скажи,
Мы сумеем это?

Мэри: Первыми из всех,
Чтобы между нам
Непрощенья грех
Не вставал стенами

Степан: Бывшие ханжи
До краев Вселенной
Станут откровенны,
Милая, скажи...

Мэри: Где свобода - там и счастье,
Где рассудок там покой,
Но где-то между ними,
На самой середине,
Единственную линию
назвали золотой...

Степан: Ты знаешь, ну, все равно... Сойдясь с тобой я хотел установить связи со светом, но потом...  Как ничтожно стало это в сравнении с тобой, когда я узнал тебя. Ты на меня не сердишься за это?(Мэри качает головой)
Вспомню я стихи
О моей печали,
Все свои грехи
Одинокой жизни,
Вот мой голос стих:
Я с тобой вначале,
Был не бескорыстен,
Милая, прости...

(Далее - только речь, на фоне роковой музыки)
Мэри: Силы нет хранить молчанье,
Рано ль, поздно - он узнает,
Злой язык не пощадит,
Нету счастья без печали,
Нет доверья без признанья,
Он меня так сильно любит,
Он простит...
(Степану) Вам открыться я желаю,
Вы меня поймёте, знаю,
Вы ведь любите меня...

Ст: Да, безмерно
М:                Я решила,
Вам, мон шер, я лгать не в силах,
Это было...(эхо-2-й адьютант(утвердительно) : ... было, было!)
Ст: Как! Мой бог! Не может быть...
М: Но ведь я его любила,
А любовь - святая сила,
Что бы ни было - простить...?
(Молчание)
(растерянно) Что наделала я, Стива...?

Ст:(подавленно) Ах, как глупо, некрасиво,
И как больно, ох, как больно
М: Но теперь я..
Ст:                Всё! Довольно!!
Я был слеп. О, если б знал...
Надо мной теперь, я чаю,
Потешается весь город!
Сам российский император
Так сердечно поздравлял...!

Мэри: Вот любовь твоя? Стихия?
Ст: Боже мой, не может быть
(Срывается в крик вслед)
Имя чистое Мария
Как посмела ты носить?!
Знают все об этом деле
И хотели мной прикрыть!
Я ведь даже на дуэли
Не могу его убить!
(опять подавленно)
Глупо, глупо верить сплетням,
Но она сама сказала,
А ведь ей привык я верить...
Боже, боже, что мне делать?
Если в этом страшном мире
И любовь и чистота
Обманули, что же дальше?!
Иль и мне погрязнуть в фальши,
Что же, что же, что мне делать?

Боже, Боже, помоги...

Письмо Степана: Дорогая маменька, призвание Бога  выше всех других соображений, а я чувствую к себе Его благоволение, тем нетерпимее мне грязь и развращение в миру и в свете и тем прочнее мое намерение уйти от них к святой жизни, а именно в один из монастырей Петербурга!

Идет обряд пострижения Степана. Степан протягивает ножницы игумну. Игумен отвергает их. Появляются два адьютанта-дьявола.
1-й: Ты
Вышел из игры,
Гордый идиот,
Не сходи с ума,
Ведь она тебе,
Истинно любя,
На себя саму
Меч дала сама
Степан опять протягивает ножницы игумну. Игумен снова отвергает.
2-й адьютант (громче):
Был бы ты сейчас
В чине и  крестах
Принят ко двору,
И была б она
Верная всегда
Слову твоему,
Помня о былом,
Добрая жена
Степан протягивает ножницы. Игумен отвергает.
1-й (еще громче):
Родила б детей
В холе и тепле,
Время - как вода,
Горе - утечет...
Игумен принимает ножницы. Первая прядь.
Оба дьявола (кричат):
Ты же идиот,
Мученик идей,
Плюнул на весь свет,
Слишком гордый, чёрт!
Бешеная пляска. Степан криком «Всё!» прекращает музыку.
Степан (Сергий): Всё, всё, ...Господи!

Часть вторая. ( Церковь. Служба, проводимая новоиспеченным монахом Сергием. Много знати, роскошных дам.)
Хор: Богородице, Дево, радуйся,
Благодатная Мария, Господь с тобой,
Благословенна ты в женах,
Благословен плод чрева твоего,
Яко спаса родили,
Еси душ наших!
 
Степан: От многих моих грехов немощствует тело, немощствует и душа моя; к тебе прибегаю, Благодатной, надежо ненадежных, ты мне помоги.
( Идет к иконам, кланяется, в это время - громкий явственный шепот) :
Светские дамы: Где он?
                Да вот же он!
Душка, красавчик...
                Глупый, в монахи...
Такой молодой!
Что же он, холоден?
                Взглядом - горячий...
Что-то он рано «ушел на покой»!

Степан: Моление теплое, стена необоримая...

Группа веселых дам шепчутся с офицерами:
Как же он терпит? Прямо как Данте!      
Как же справляется?
Может, ущербен? - Это Степан-то?!
– Энни ручается!
Амант террибле, рюс Казанова -
                Нате, в аскеты!
Офицер: Ставлю на Сергия ящик шампанского!
Маковкина: Я к нему еду!

Хор: Моление теплое, стена необоримая,
Милости источниче, мирови прибежище,
Прилежно вопием ти, Богородице Владычица,
Предвари и от бед избави нас,
Едина вскоре предстательствующая.

Степан: Где же спасенье? Горечь полынная,
 жажда вселенская,
Ходит за мною, ноет и стонет
женское, женское...
Взоры затмило, мысли сменило,
душу сманило,
Смотрит бессовестно, шепчется жалобно,
ропщет уныло,
Все силуэты, формы, изгибы,
запахи, кружево,
Локоны, ткани - жаждут звериного,
терпкого, мужьего...
Мысли лихие, жадные очи, вырезы платья
Тащут к иконам, к храму, к престолу,
к Богу, к распятью!

Зажигается лучина в землянке.
На другом конце сцены подвыпившие дамы с офицерами, с музыкантами. Маковкина танцует. Шансонье поет:
А ну-ка, скрипка, застони да вдрызг рассыпься,
А ну, гитара, подожги её тоску,
Зачем же бабе молодой да хоронить себя (ся)
Да поджидать свою могильную доску?

А ну, пойди да выходи, вдова богатая,
Плясать, да чтобы с каблучков пошла слеза,
А уж ты досыта отплакала, отпрятала
Свои шальные, неуёмные глаза!

Тс! Тихо, господа. Ждите меня в тройке поутру С ШАМПАНСКИМ!

Уходят, тихонько ту же мелодию...

Зимний пейзаж. Землянка, затемнение, метель, женщина стучится в дверь.

Степан: Кто вы? Что вам?

Мария Маковкина: Ах, откройте,
Я замерзла, заблудилась,
Я в лесу с дороги сбилась,
Сбилась с верного пути,
Помогите мне, откройте,
Разрешите мне войти!

Степан: Я - отшельник!
М:                Я не съем вас...
С: Я - монах!
М:                А я замерзну, -
Вы спасете свою душу,
Я ж замерзну у порога!
С: Вот когда оно приходит -
Испытанье искушеньем:
Сатана в обличье женском,
Голос нежный и моленье,
В двери жалобно стучится
И сюда войти стремится...

М: Он красавец, несомненно,
Как он может быть монахом?
Ведь в глазах - огонь и страсть,
Он меня боится, знаю,
Но боится и желает,
И моя над ним здесь власть.
Мы одни, здесь глушь глухая,
Ни одна душа живая,
Не узнает...

Степан открывает, женщина входит, сбрасывает с себя шубу, остается в платье с глубоким декольте, словно в знак благодарности берет его за обе руки, глядит в глаза. Степан вырывает руки, отшатывается.

М: Да не будьте вы столь дики,
Я не чудище лесное,
Просто женщина. Пустое
Вам бояться, слово право...

С: Эти волосы и губы
 И глаза, помилуй Боже,
Так и жалят, так и тянут,
Как отрава, как отрава...

Уходит за перегородку, женщина хочет последовать за ним.

С: Нет, ни с места, оставайтесь
В этой комнате, довольно
Будет Вам с того согреться
До утра (о, Боже правый!
До утра даруй спасенье,
Эти волосы, и губы,
И глаза, помилуй Боже,
Так и жалят, так и тянут,
Искушенье, искушенье...!)

М: Мы одни, здесь глушь глухая...
С: Рано утром, не прощаясь...
М: Ни одна душа живая...
С: Уходите (Боже правый!)
М: Ни одна душа живая...
С: Эти губы, так и тянут,
М: Не узнает, не узнает...
С: Как отрава, как отрава...
М: Не узнает, не узнает...
С: Погибаю, погибаю...

Женщина с шелестом стаскивает с себя накидку и с громким треском рвёт её. Слышен возглас Степана, она кидается за перегородку, но он выходит навстречу с окровавленной рукой без одного пальца и с топором.
Мария: Что вы сделали с рукой!
Сергий: Сестра, зачем ты хотела погубить свою душу?
Мария: ( падает на колени, рыдает) Простите меня, простите.
Сергий: Иди с миром. Господь простит.
(Затемнение.)
Шансонье: Постригается святым постригом раба Божия Мария и наречение ей дается Аглая. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.
Сергий:
Купить гармонию ценой фаланги пальца?
О, как я дешево отторгся от соблазна,
Спаси, о Господи, души моей скитальца,
Я миру вновь могу явиться без боязни.

Часть третья.
Наслышан о чудодейственной целительной силе отца Сергия, стекается народ в село. Сергий, выйдя на крыльцо, благословляет по очереди страждущих, прикасается к ним. Огромная толпа.
Убогий: Отец наш милостивый, излечи немощи наши.
2-й: К тебе единому прибегаем, ты нам помоги.
3-й (бьется в истерике): Исцелен, исцелен я, Господи, чудо!
Все подхватывают: Чудо, чудо! Слава отцу Сергию! И меня, и меня исцели, дотронься, батюшка, до меня. Смилуйся, родимый.
Жандармы сдерживают толпу. Несколько человек прорывается.
Плач народа: Отец наш батюшка,
Спасай народишко!
В Москве холера,
Осталась вера
В тебя да в Бога,
И той немного...
(Колокольный звон. Все стихает)

Окружающие монахи не допускают остальных – отец Сергий устал. Остается только богато одетый человек, помогавший жандармам.
Купец: Отец святый, благослови дщерь мою болящую исцелить от боли недуга.
Сергий: Надейся на Господа, мужайся, и да укрепляется сердце твое, надейся на Господа!
Купец: Дерзаю прибегнуть к святым стопам:
Маша, девица, знатного рода,
Замуж не хочет,
Тому два года матерь усопла
Скоропостижно,
Ахнула дочка и повредилась,
Сказывал доктор -
Неврастениха. Днем не выходит -
Света боится,
К вечеру можно.
Где уж ни были - лекарь в Самаре,
Доктор в столице,
Мы только даром прорву такую
Денег платили.
Ваша-то святость, Ваши-то чуда,
Люд понаслышан,
Смилуйтесь, отче, восстановите
Род оскуделый!
Если бы нынче Вы приказали -
Духом слетал бы...

Степан: Что же, слаба так?
Купец: Нет, не особо,
В теле дородна.

Степан: Ладно, ведите,
К вечеру будьте.
Буду молиться.
Купец уходит.
Служка: Батюшка, кушать?
Степан: Нет, неохота.
Служка: Батюшка, кашка,
Хлебушек белый,
Надо Вам силы,
Трудно целить-то.
Смилуйтесь, отче!
Степан: Да, принесите.

Вечер.
Сергий (один, читает молитвы): Возненавидел я сборище злонамеренных и с нечестивыми не сяду... У которых в руках злодейство и которых правая рука полна мздоимства... А я хожу в моей непорочности, буду омывать в невинности руки мои (любуется своими руками).
Это до сих пор
Помнит мой топор,
Палец отрубил
Им когда-то я.

Грешная Мария,
Что была со мной,
Стала ночью той
Духом светлая.
Мать Аглая...

Рассуди меня, Господи, ибо ходил я в непорочности моей и, уповая на Господа, не поколеблюсь.
Весеннее пение птиц. Закат.
Ты испытал сердце мое, посетил меня ночью, искусил меня и ничего не нашел: от мыслей моих не отступают уста мои.
Дуновение ветра.
Избавь меня и помилуй меня, и,… что ж так тошно-то, Господи...

Был я - чистый ключ,
Был небесный свет,
Нынче ничего
Нет.
Как пьянит весной!
Прожито не мной
Столько скорбных, злых
Лет.
Май, вечерний зной,
Клен и козодой,
И ночной порой -
Рай.
Что же ты теперь
Сотворил со мной
Жизнью пьяный, злой
Май?
Собираюсь я
В мир идти иной,
Там, где неземной
Свет.
Что если потом,
Ничего за той
Черною чертой
Нет...?

Монах: Будет вам угодно псалтырь, батюшка?
Степан: Да, давай. (Открывает псалтырь) Псалом № 44. Излилось из сердца моего слово благое... Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего... И возжелает Царь красоты твоей; ибо  он Господь твой, и ты поклонись ему. И дочь Тиара с дарами...
Служка: Пришел, батюшка, купец с дочерью.
Степан: Зови. Скажи, чтоб в келью...
(В келье она и Сергий.)
Марья: Я к батюшке хочу.
Ст: Не бойся, что болит-то?
М: Все у меня болит.
С: Молись
М:                Не помогает
Ты ручку на меня бы наложил!...
Поправилась тогда бы тотчас я.
Ты знаешь, я больна, я так больна,
Мне снится сон: ужасная змея,
Коварная, на грудь мне заползает,
И больно мне, и ноет, ноет грудь,
И я хочу бежать куда-нибудь,
Но ты несешь мне свет, я это знаю,
Твоя рука ложится мне сюда,
И говоришь ты: Исцеляю...исцеляю...

С: Ты дьявол, дьявол, дьявол, дьявол!
М: Да, нет, я - Марья (эхо - Марья, Марья...)
(Обнимает его, садится с ним на кровать.)

Утро. Степану чудятся два адьютанта.

1-й: С добрым утром, Сергий,
Наш святой целитель,
Ложный стыд отвергни,
Как тебе девица?
2-й: Что-то скажут люди...
Глянь, какая краля,
Это блюдо будет
Повкуснее рая.
1-й: Время не застыло,
Щас придет папаша,
И она, что было,
Скажет, скажет, скажет!

Степан: Вот он, мой топор,
Ночью той святой
Им казнил я тело,
Надо что-то делать.
Адьютанты:
Правильно, Степан,
Хвать его за жало!
Ведь она же дьявол,
Надо, чтоб молчала!

Степан выходит в сени.
Келейник (испуганно): Батюшка, прикажьте,
Нарублю дровишков,
Себя утруждать-то
Вам негоже слишком!
(забирает топор)
Степан (про себя):
Что же ты с собой
Сотворил, Иуда?
Адьютант: Ноги уносить
Надобно отсюда...
Степан бежит из села. Оказывается на берегу реки.
Господи, где же ты,
Не оставляй меня,
Горе мне, грешному,
С гордой душой!

Господи, нет тебя!
Верую, верую...
В реку - один конец,
В петлю - другой.
(Опускается на колени, молчание, оглядывается.)
Сон навевает
Природы сияние -
Только траве этой,
Ласковой, шелковой,
Только реке этой,
Синей, лазоревой,
Несть согрешения,
Есмь покаяние...
(Засыпает.)
Шансонье:
Мы жили или не жили, ответьте,
Найдите слёз, пролейте пару слов...
Что снится человеку перед смертью?
Возможно, та, предпервая любовь,
Которую любовью не считают,
Которая без памяти растает,
Но та, что на судилище миров
Последнею заступницею станет...

Подросток и девочка на авансцене высвечены лучом, держатся за руки. Её голос, основной лейтмотив:
Где свобода - там и счастье,
Где рассудок - там покой,
Но где-то между ними,
На самой середине,
Единственную линию
назвали золотой...

Адьютанты:
Вы дружите с этой Пашенькой? Но она же какая-то серая? Что это с Вами, Степан?
Повторяется куплет лейтмотива.
Её голос: Вы женитесь, Степан? Но мы же любим друг друга? Что с Вами, Степан?
Повторяется куплет лейтмотива.
Шансонье: Это ведь Ваша жизнь, Степан? Почему Вы всегда слушали кого-то, а не себя? Что с Вами, Степан? Что с Вами, Степан??

Часть четвертая.
Старец с котомкой у ворот дома. Это Сергий. Навстречу спешит пожилая женщина в черном, радостно встречает, целует руку, обнимаются.
Степан: Здравствуй же, Пашенька,
Ясное солнышко,
Сколько не виделись мы?
Пашенька, Пашенька,
Бедного грешника
Не осуждая, прими...
Грешен я, Паша, вовек не отмыться,
И вот когда я, грешник великий,
Жизнь захотел порешить,
Ангел небесный во сне мне явился -
Он и наметил идти к тебе, Пашенька,
Смирно совета просить.

Паша: Что ты, Степан, мне судить не дозволено,
Я супротив людей большая грешница,
С детства была неприглядною, серенькой, -
Жизнью такой и жила,

Мне бы недолго на свете-то маяться...
Зять вот больной, и дочка, страдалица, -
Только для них и жива,

Все-то для них и внучат я работаю,
Пообносилася, стыдно во храм идти -
Очень одежда худа,
Все-то работаю, все-то мне некогда,
Вот ведь какая беда...

Степан:
Грешник я, Пашенька, чертова бестия,
Горе на сердце легло,
Здесь об анафеме злое известие
В город еще не пришло.
Мир содрогнется, узнав злодеяние,
И не искупит его покаяние.
Но что страшнее всего,
Пашенька, милая, имя погублено,
Вера подрублена, сердце загублено
Проклято дело мое.

Паша: Степа, не верю, в своем ты уме ли,
Помнишь прикованных вечно к постели,
Язвенных, хромых, немых?
Так неужели чудо забудут
И за тебя молится не будут,
Зная о бедах твоих?

Всяк человек - выбирай себе долю, но
Слишком уж мало нам в жизни дозволено,
Чтобы других осуждать,

И только тем наше счастье упрочится -
Сердца послушаться в час одиночества,
Только ему доверять...

Степан: Паша, прощай, уже близятся новости,
Грозной волною, в волость из волости,
Гонит, как щепку, беда.
И захлестнет угрожающим рокотом...
Может быть, я и тобой буду проклятым,
Паша, прощай навсегда!

Жандарм в участке допрашивает задержанного бродягу.
Жандарм: А билет у тебя есть!?
Степан: Нету билета, странник я, раб Божий.
Ж: И пачпорта нету?
С: И пачпорта.
Ж: Ну, дед, тебе теперь одна дорога - в Сибирь.
С: Ну, что ж, и в Сибири люди живут. Руки есть - работать можно. Голова опять-же.
Идет за стол в землянке, зажигает лучину.
А зима - она пройдет!

Утро в селе.
Келейник (купцу) Ох, уж он, батюшка наш, сколько людей исцелил! Сколько веры восстановил, в себя и в Бога.
Приходят в келейку.
Дочь (просыпается, улыбается, потягивается): С добрым утром, папенька! Ах, какое солнышко на дворе. Где это мы, папенька?
Купец: Марьюшка, девочка моя, здорова! Господи, здорова! Исцелена... Слава-те... Отцу и Сыну... и во веки веков. Радость-то. Доченька!
Келейник (выбегает, кричит): Слава отцу Сергию! Новое исцеление. Дщерь болящая, света боящая, умом слабая - ИСЦЕЛЕНА!
Старушки: Слава всемогущему Господу! Новое счастие в мире. Больше в свете радости. Слава отцу Сергию!
Все подхватывают: Слава отцу Сергию! Слава отцу Сергию!
Старушка: А где он сам-то, батюшка наш?
Келейник: А где ж отец Сергий?

Заключительный хор:

Погряз в гордыне род людской,
Забыв об истине простой:

Кто отдает - лишь тот богат,
И светел тот, кто дарит свет,
Кто бескорыстно добр - тот свят,
И нет другого счастья, нет...

Как много бед у нас и слёз,
И если боль не излечить,
То будет жизнь - тяжелый воз,
Который нужно век влачить.

Будь в золоте или в золе,
Мы - ненадолго на Земле.
Потом придет и наш черед,
И мы  уйдем, как все уйдет.

Так много светлых, ясных дней
У нас на жизненном пути...
Чтоб жизнь твоя была ясней,
На них вниманье обрати.

Не будет счастлив этот род,
Пока смиренья не найдет.
И не поможет Бог уже,
Коль нет смирения в душе.

Кто отдает - лишь тот богат,
И светел тот, кто дарит свет,
Кто бескорыстно добр - тот свят,
И нет другого счастья, нет...


Закон. 1999 г.