Гертруд Кольмар 1894-1943. Ангел в лесу

Дай руку мне, милую руку, и пойдём со мной:
Давай убежим от всех людей.
Они маленькие и злые, и их маленькая злость ненавидит и мучает нас.
Их рыскливые глаза скользят по нашим лицам,
Их лукавые уши оскверняют своим прикосновением слова, исходящие из наших уст.
Они собирают белену…
Так давай сбежим
В мечтающие поля, которые цветами
Приветливо утешают наши странствующие ноги;
К реке, которая терпеливо несёт на своей спине
Грузные клади, тяжелые, наполненные добром корабли;
К лесным зверям, которые не способны злословить.

Пойдём!
Осенний туман бросает свою вуаль и увлажняет мох тусклыми  смарагдовыми огоньками.
Летят и бьются на ветру листья буков, поражая богатством бронзово-золотых монет.
И только белка,  опережая нас оранжевым дрожащим пламенем,
ловко прыгает с дерева на дерево.
Чёрные кривые стволы ольхи у болота взвиваются медным пламенем в вечернее небо.

Пойдём!
Ведь солнце  опускается всё ниже и заползает в свои пещеры,
испуская тёплое красноватое дыхание.
И вот разверзся небесный свод.
Под его серо-голубым куполом между колоннами отягощенных кронами деревьев
недвижимо встал высокий и стройный ангел.
Его лик – само страдание.
Одеяние его покрыто бледностью ледяных,
блистающих зимними ночами, звёзд.
Сущий,
Который безмолвствует, не исполняет чужих указаний, который просто есть,
Который не знает  проклятий, не приносит благословений
И не входит, как странник, в города к тому, что умирает:
Он не глядит на нас
В своём серебряном молчании.
Но мы рассматриваем его,
Потому что мы вдвоём и покинуты.

Может быть,
На его плече развевается, скользя, бурый пожухший листок;
Мы поднимем его с земли и сохраним, прежде чем идти дальше.

Пойдём, мой друг, со мной, пойдём.
Лестница в доме моего отца темна и крива,
И тесна, и стёрты ее ступени;
Но сейчас это дом сирот, и живут в нём чужие люди.
Уведи меня.
С трудом покоряется  моим слабым рукам старый ржавый замок.
Он лишь скрипит.
Взгляни же на меня из тьмы, ты, моя сегодняшняя родина.
Ибо твои руки должны построить мне возвышающиеся горами стены,
А твоё сердце будет мне комнатой, твои глаза – моими окнами,
Сквозь которые смотрит утро.
И громоздится твой лоб, когда ты так шагаешь.
Ты мой дом на всех улицах мира,
в каждой лощине, на каждом холме.
Ты крыша, ты, слабея, изнемогаешь вместе со мной палящим днем,
Содрогаешься вместе со мной, когда хлещет кнутом снежная буря.
Мы будем голодать и испытывать жажду, вместе терпеть,
Будем однажды сидеть рядом на обочине дороги и плакать…


Der Engel im Walde

Gib mir deine Hand, die liebe Hand, und komm mit mir;
Denn wir wollen hinweggehen von den Menschen.
Sie sind klein und boese, und ihre kleine Bosheit hasst und peinigt uns.
Ihre haemischen Augen schleichen um unser Gesicht, und
ihr gieriges Ohr betastet das Wort unseres Mundes.
Sie sammeln Bilsenkraut . . .
So lass uns fliehn
Zu den sinnenden Feldern, die freundlich mit Blumen und
Gras unsere wandernden Fuesse troesten,
An den Strom, der auf seinern Ruecken geduldig wuchtende
Buerden, schwere, gueterstrotzende Schiffe traegt,
Zu den Tieren des Waldes, die nicht uebelreden.

Komm.
Herbstnebel schleiert und feuchtet das Moos mit dumpf
smaragdenem Leuchten.
Buchenlaub rollt, Reichtum goldbronzener Muenzen.
Vor unseren Schritten springt, rote zitternde Flamme,
das Eichhorn nur.
Schwarze gewundene Erlen zuengeln am Pfuhl empor in
kupfriges Abendglasten.

Komm.
Denn die Sonne ist nieder in ihre Hoehle gekrochen, und ihr
warmer roetlicher Atem verschwebt.
Nun tut ein Gewoelb sich auf.
Unter seinem graublauen Bogen zwischen bekr;nten S;ulen
der Baeume wird der Engel stehn,
Hoch und schmal, ohne Schwingen.
Sein Antlitz ist Leid.
Und sein Gewand hat die Bleiche eisig blinkender Sterne
in Winternaechten.
Der Seiende,
Der nicht sagt, nicht soll, der nur ist,
Der keinen Fluch weiss noch Segen bringt und nicht in
Staedte hinwallt zu dem, was stirbt :
Er schaut uns nicht
In seinem silbernen Schweigen.
Wir aber schauen ihn,
Weil wir zu zweit und verlassen sind.

Vielleicht
Weht ein braunes, verwelktes Blatt an seine Schulter,
entgleitet;
Das wollen wir aufheben und verwahren, ehe wir weiterziehn.

Komm, mein Freund, mit mir, komm.
Die Treppe in meines Vaters Haus ist dunkel und krumm
und eng, und die Stufen sind abgetreten;
Aber jetzt ist es das Haus der Waise, und fremde Leute wohnen darin.
Nimm mich fort.
Schwer fuegt der alte rostige Schl;ssel im Tor sich meinen
schwachen Haenden.
Nun knarrt es zu.
Nun sieh mich an in der Finsternis, du, von heut meine Heimat.
Denn deine Arme sollen mir bergende Mauern baun,
Und dein Herz wird mir Kammer sein und dein Auge mein
Fenster, durch das der Morgen scheint.
Und es tuermt sich die Stirn, da du schreitest.
Du bist mein Haus an allen Strassen der Welt, in jeder
Senke, auf jedem Huegel.
Du Dach, du wirst ermattet mit mir unter gluehendem
Mittag lechzen, mit mir erschauern, wenn Schneesturm
peitscht.
Wir werden duersten und hungern, zusammen erdulden,
Zusammen einst an staubigem Wegesrande sinken und weinen ...