посткрещенский стих

*   *   *
(о воришке-январе и сумерках времени)











Ленивей и медлительнее звук
и время января на небосклоне.
Избавиться б от тягостной погони:
но встреча лишь добавит льда разлук.

Повсюду лед. ЭллИпсы, да овалы.
Январь - воришка всех прямых углов.
И сердце простывает без оправы
никем давно невысказанных слов.

За изгородью крыш, столбов, заборов
вся перспектива - ощупь наугад.
И серые архангелы - вороны,
сквозь крылья коих сумерки, как взгляд

кого-либо, как будто бы живого
там, где в оттенках многих - тишина.
Там, где не нужно ничего другого
опричь того, во что глядит луна.

И нет на свете подати вернее,
чем отраженье этой тишины.
Ленивее. Медлительней. Плавнее
Безмолвие смещенного на сны.

Шарахаются, как милашка к стойке,
свободного завидев игрока,
оплаченные жизнью неустойки
за звезд недостижимых потроха.

Несется вслед, вот только не обрящешь
откуда лай. В лицо ли, позади
ли кто-нибудь нарек тебя пропащим,
чтоб чучелом восставить впереди.

Пустое, впрочем. Таковы здесь виды
и ракурсы беднее день за днем.
За образом прижился храпоидол
и тенью затмевает окоем.

Не кубики... Поди, игра серьезней.
Одев на глаз пустыни пальтецо,
на черное поставили березы
и выигрыш их голый налицо.

Уже не память, просто не согреться..
Не голос, просто вечный окоем.
И чье-то имя - просто боль на сердце,
с которою всегда теперь вдвоем.





вс