Приключения философа Талки. День 11-й, 4 часть

- А как вам наши просветленные? - спросил Петр Лаврентьевич и, заметив мое недоумение, добавил: – изгоями кличут их в народе, а я называю вещи своими именами – просветленные! Ругают их за правду, не верят, что видели Спасителя, – он посмотрел на батюшку, – а я – верю! Видели, видели! Потому и ходят, словно в воду опущенные – слишком велика разница между тем что видели и тем что есть… Не в обиду нашему Дмитрию Васильевичу, авторитет у него в этих вопросах непререкаемый. Но – выскажу свое мнение, атеиста. Если боженька все-таки существует, то – только в душе. А значит, именно она-то, эта душа, и может его видеть. А батюшка наш – все больше по книжке ориентируется. Так книжка – для тех как раз и написана, кто видеть не может, чтобы путь им указать, к богу-то. А эти двое – уж прошли – или проскочили как-то, не знаю, путь этот. Зачем им книжка?
Дмитрий Васильевич молчал, сосредоточенно поглощая обед, а Петр продолжал, глядя на него:
- Обижается немного на меня за такие слова. Не желает на эту тему дискутировать. Да что с меня возьмешь! Я в грехах как в шелках, руки по локти в крови… А вот вы, дорогой мой, давайте-ка еще разок к ним, один, без кортежа. Может, что и получится, может, расскажут как это – видеть Его Самого…
При последних словах Дмитрий Васильевич оставил еду и сказал:
- Да знаю я как они видели все это – во сне! Точнее, в снах. Ложатся спать – и снится им всякое, а на утро рассказывают друг дружке что приснилось. Вот и напридумывали про Спасителя-то. Я хотя и не атеист, но все же не сомневаюсь, что сновидения – это плоды фантазии, так сказать сброс информационных отходов. Накапливает человек за свою жизнь массу всякой информации, какую-то часть переваривает, а какую-то, непереваримую, его мозг извергает наподобие фекалий. Вот они через сны-то и выходят.
Он с укоризной посмотрел на Петра Лаврентьевича:
- А вы заладили – “видеть Спасителя”… Им бы антидепрессанты принимать следует, чтобы нервную систему успокоить, не то эти “видения” доведут их до ручки… если уже не довели.
- Фекалии, говорите, – инспектор хитро прищурился. – Скажите правду – вы в бога веруете?
- Ну что за вопрос, Петр!
- Значит, по-вашему, бог, действительно существует?
- Да, да, да!
- А откуда вы знаете, что он существует, вы его хоть раз видели? Нет, мой золотой, только, образно выражаясь, на картинках. Как же вы его себе тогда представляете, когда к нему молитвы свои обращаете – Отца и Сына и Святого Духа? А может быть, вы его хотя бы один раз слышали? Нет? Святым-то вашим, он, наверняка являлся воочию, или беседы с ними вел, а с вами – ну хоть раз, а? Нет и нет! Тогда, кому же вы молитесь – тому, кого ни разу не видели и не слышали?
- Не кощунствуйте, Петр, – Дмитрий Васильевич нахмурился, – зачем мне его видеть и слышать, если я в него верю, верю в то что - он меня и видит, и слышит. Можете это понять – верю! Вера исключает рассуждения подобные вашим, атеистическим.
- Ага, значит, по-вашему, сон – это экскременты мозга, а вера – это уже не от него идет? Это уже не мозг? А откуда же вы эту веру получили – не из книжки ли? С Самим-то, первоисточником, у вас ведь контактов нет! А книжка, она и есть эта “информация”, верно? Тогда почему сон – это неверная, плохая “информация”, а ваша книжка - верная, правильная? Потому что вам так – проще? А может быть, потому что вы и сами немного материалист?
- Помилуйте, Петр Лаврентьевич! Неужели вы это все серьезно – про сны? Ну, сами подумайте – порой такая чушь приснится, особенно, что касается женщин, – батюшка перекрестился, – неужели же всему этому можно верить?
Инспектор был серьезен:
- А как же вы тогда объясните, мой золотой, что Юра и Света – оба - видели один-единственный, одинаковый сон?!
Батюшка угрюмо молчал. Молчал и я – совершенно неожиданно я понял, что сновидения стали проблемой и для меня лично.


Обед закончился, собеседники оставили меня одного – я сам попросил их об этом, сказав, что надо отдохнуть. С батюшкой договорились на завтра на утро. Только они вышли как я упал на постель, достал мою драгоценную фотку и стал смотреть, смотреть, смотреть… Вот она – радость и грусть моя, счастье и боль моя, жизнь и смерть моя… Слезы… Это не есть хорошо для Воина. Ничего. Сейчас поправим. Итак, кто твой муж, любимая? Закрываю глаза…

А вот и он – красавец по имени Арслан. Ты приготовила ему ужин, и он, наевшись, довольным голосом тебе говорит: ”Харашо гатовиш, дарагая, типерь будим лубить, иды пастель…”. Глаза его горят страстью, и ты, стыдливо улыбаясь, идешь в спальню… Смешно! Правда, еще и противно – от того, что к вашей замечательной супружеской паре подхожу я и просительно мямлю: ”Извините, нельзя ли мне написать вашей супруге письмо?” Он искренне удивляется: “Ты чито, дарагой? Какой писмо? Кито ты? Ми идом лубит друк друга! Ни мишаи пажаласта!”. Ты смотришь гневно и говоришь: ”Ты – болен. Ты – спятил. Ты – не достоин ни одного моего слова! Ты что – так этого и не понял?”… Слез нет. Есть боль. От того что я не нашел Тебя… Теперь осталось, как говорит Дмитрий Васильевич, погрузиться во сне в свои “информационные фекалии” и плавать в них, наслаждаясь…