Вареник

          Хозяин частной клиники в достаточно далеком от Москвы областном центре проводил пациента до двери. Он очень гордился той филигранной работой, тем тонким ювелирным мастерством, в результате которого после серии сложнейших операций и восьмимесячного курса реабилитации его больной перестал им быть. В особенности он был рал тому, что пациенту удалось сохранить правый глаз – при такой травме задача практически невыполнимая. На этом фоне потерявшее слух правое ухо, едва заметная дрожь кисти правой руки и незначительная хромота правой ноги – мелочи, о которых не стоит говорить. Год назад и за менее сложную операцию нейрохирургу подарили новую БМВ пятой серии, не говоря уже о самом Варенике – главном враче. Но с этого больного взять было нечего, кроме старых шрамов, оставленных холодным оружием, пулями и скальпелями бесчисленного количества хирургов военных госпиталей и дорогих столичных клиник.
          Честно говоря, Вареник радовался ещё и под другим причинам. Стар, стар уже Саня, оброс жирком, обабился, вырастил детей. Большая квартира, загородный дом, две хорошие машины в семье. Отпуска, рестораны. Покой, уважение, почет. Он был доволен своей жизнью. Он смог забыть и сумел отучиться вспоминать своё прошлое. И даже в платных интервью он почти честно рассказывал о том, как с детства мечтал стать врачом и спасать людей. И многие моменты из прошлого уже давно перестали ему снится. Например, как в тусклом свете единственной лампочки он вырезал осколок из живого, мягкого и тёплого человеческого тела. Как вдруг эта лампочка разлетелась вдребезги и он очень ярко увидел, что ещё микроскопическую долю секунды назад траектория полёта пули пересеклась бы с его, Саниной, головой. У дверей импровизированной операционной сидели Ситарат  с автоматом на коленях и Николай, обнимая СВД. При звуке выстрела они молча выскользнули в ночь. Стрелял снайпер – начиналась дуэль. А он продолжил операцию, и командир группы электрическим фонарём освещал стол.
          Вареник очень хотел жить. Он хотел жить хорошо и спокойно. Когда контракт закончился, он вернулся домой, получил медицинский диплом и начал свою карьеру врача-реаниматолога в областной поликлинике. Как любой врач, Саня очень любил жизнь. А он был очень хорошим врачом. И тот факт, что он не пошёл путём шальных денег и острых ощущений вслед за Ситаратом и своими сослуживцами, неимоверно радовал его. Особенно сегодня.
          Вопреки рассказам о боевом братстве, Саня старательно избегал общения со своими друзьями. Конечно, не слишком откровенно – Боже упаси! Но громких сборищ и обильных застолий с ними избегал, дорогих подарков не принимали не пользовался возможностями бесплатно посещать лучшие курорты мира со своими богатыми приятелями их весёлыми сексуальными подружками. Хотя и хотелось, особенно из-за подружек. Саня был интересным мужчиной. Высоким, широкоплечим. Умный, серьезный, загадочный, в прошлом боевой офицер, а ныне уважаемый и неплохо обеспеченный врач областной больницы, он пользовался бешеным успехом у женщин. Но почему-то перед яркими длинноногими красавицами с мелодичным громкими смехом и сахарно белыми зубами Вареник робел. Вот и женился он на тихой домашней женщине ростом не выше метра шестидесяти сантиметров, блеклой, сонной, невзрачной. Она готовила вкусные обильные ужины, поддерживала идеальную чистоту на всё увеличивающейся жилплощади, покупала мужу любимое пиво с вяленой щукой и не мешала смотреть любимый футбол. В постели же она была бревном. Вареник сделал несколько робких попыток ей изменять, но так и не нашёл искомого. В итоге он привык к своей тихой маме-жене, расплылся в талии и, надевая белый халат на свои 150 килограммов, действительно напоминал вареник. И только в минуты своей одинокой мужской тоски, когда жена неприятно похрапывала открытым ртом в спальне, а он допивал седьмую кружку пива перед телевизором в своём кабинете, он самому себе признавался в том, что до скрежета в коренных зубах завидует своему приятелю. Ситарат приезжал в гости редко – пару раз в год. Но каждый раз он был весел, бодр, подтянут. На его правой руке вызывающим огнём горели часы, стоившие как хороший автомобиль бизнес класса, в карманах костюмов от ведущих мировых дизайнеров заливался золотой мобильный телефон и потели от своего жира банковские карты. Потели, как Вареник в жару. Машины его приятеля всегда были вымыты. Даже в самую грязную погоду призраком из другой жизни они сияли натёртыми полиролью бочками. Водитель жаловался, что в слякотную московскую погоду тачка бывает на мойке до трёх раз в день. Но больше всего Вареник любил смотреть на женщин, с которыми приезжал к нему гость. Они были настолько разные, что навсегда впечатывались в память доктора. При этом всех их объединял громкий мелодичный смех и какая-то броская красота. Высокие, длинноногие, белозубые, в коротких юбках и открытых платьях, они выставляли из машины свои туфельки на высоченных каблуках и приветливо махали ему руками, демонстрируя отличную маммопластику. В частые моменты самоудовлетворения именно таких красоток он видел в своих мечтах.
          А вот сейчас Ситарат стоит на ступеньках его клиники. Похудевший, в висящим мешком дорогом костюме, с дешевой спортивной сумкой в левой руке, протянув правую для прощания. Саша от души стиснул деревянную твёрдость ладони своего товарища и прикрыл за ним стеклянную дверь.
          Пациент вышел на улицу, вскинув к небу отвыкшие от яркого света глаза, из которых сразу же хлынули слёзы. Он бросил сумку на ступеньки, по-детски вытирая ладонями лицо. С минуту вдыхал полной грудью прохладный воздух, потом, слегка пошатываясь, словно чуть опьянев, он спустился по ступенькам, зацепил ладонью снег и умыл лицо. Потом достал пачку, вытащил последнюю сигарету, педантично отправив пачку в урну. Дешевая десятирублёвая зажигалка выплюнула лепесток пламени, и пациент втянул в лёгкие большую порцию ядовитого дыма. Упруго выдохнул её в небо и совершенно по-детски улыбнулся. Доктор смотрел через стекло на поджарую фигуру больного и не находил в ней слабости, робости, неуверенности. Не видел ничего такого, что могло бы в очередной раз доказать ему правильность его, Вареника, выбора. Он уже хотел выйти, пригласить Ситарата к себе в кабинет, спросить: не нужны ли деньги? Что будешь делать? Он вдруг неожиданно для себя захотел помочь этому человеку. Хотя, куда ещё-то помогать, правда? И так за лечение не заплатил.
          В это время на парковку клиники заехала чёрная «Мазда» с до ужаса грязными номерами. Но доктор не сомневался в том, что они московские. Из автомобиля выпрыгнула невысокая шатенка в узких чёрных брючках и короткой норковой шубке. Слезинки замерзали на её ресничках, придавая бриллиантовый блеск её и без того удивительной формы карим глазам. Пациент болезненно дёрнулся и неловко опустил голову. Девушка подбежала к нему и с визгом бросилась целовать гладко выбритые щёки, тоненькими ручками эльфа обвив могучую бычью шею пациента. Утерев его слёзы своими маленькими ладошками, она вытащила что-то из кармана брюк и отдала больному. Он скупо кивнул, закинул сумку в багажник кроссовера, потом резко обернулся и посмотрел в глаза Сане так, как смотрят через прицел. Не спеша поднявшись по ступенькам, он вошёл в предупредительно открытую доктором дверь и разжал ладонь. На ней лежали усыпанные камнями золотые часы «Радо».
 - Держи, Вареник! – со смехом сказал Ситарат. – И как менты не забрали? Не понимаю…
Он молодо, удивительно радостно улыбнулся. Не слушая робких возражений доктора, он быстро сел на чёрную кожу сидений, и автомобиль помчался в столицу.
- Сука, - сквозь зубы прошипел доктор.