Сказ о царевиче и лягушке

Пасхальный звон стелился мёдом
По свежевспаханной земле
Крестьяне шумным хороводом
Как водится, навеселе,

Встречали Божье Воскресенье.
Уставший от застолья царь,
Себе удумал развлеченье:
Всем опостылевший звонарь,

Кто не умел играть без фальши,
Рожавший заунывный звон, 
Отправлен был куда подальше.
По-русски - в направленьи - Вон!

Созвал царь сыновей-красавцев
С прищуром хитрым говорит:
Хмельных довольно будет танцев
Уж медовуха не пьянит

Повелеваю вам жениться!
На брак готов благословить
Пришла пора остепенится
И по людски, семейным жить.

 -Но, где найти нам дев достойных?!
Так старший брат в сердцах вскричал, -
Покладистых, не глупых, скромных!
Тут царь взаправду осерчал

-Ты деву можешь взять любую
И воспитаешь в ней жену
А будешь ныть напропалую
Так и пробудешь сатану!

Лишь то достоин, что взлелеешь.
Все юны девы хороши.
Получишь то, что вожделеешь.
Зависит от труда души.

И впрочем.., хватит препираться!
Да будет так, как я сказал!
Без внуков не хочу остаться,
И не проси, чтоб убеждал.

Царевичи склонили главы.
-Пусть каждый лук натянет свой
И понесётся над дубравой,
Судьбы звенящею стрелой,

Призыв ваш. Да помогут Боги...
Подняли луки сыновья
И замирая от тревоги -
“Какою сбудется семья?”

Свои пустили чудо-стрелы.
У старшего, стрела в амбар
Попала пышногрудой девы.
Его чуть не хватил удар,

Но покорился, утешаясь:
Большая грудь и крепкий зад -
Решил, понуро соглашаясь,
Рожать важнее во сто крат,

Чем красота или смекалка.
А если станет возражать,
В конце концов, простая скалка
Поможет переубеждать.

Стрела вторая путь недлинный
Проделала, удумав встрять
В забор, откуда запах блинный
Дом не ленился источать.

Схитрил стрелок, подумав - Всё же,
Коль выбирать, для нас еда
Важней всего. И даже ложе,
Голодному - белиберда!

А третий брат, не разбирая,
Стрелу пустил в небесну высь.
И та, чащобу рассекая,
На берег у реки хлобысь!

А там домов нет и в помине.
Трава одна, да караси,
Что плещутся в реки стремнине.
И видит: рядышком, в грязи,

Лягушка глаз с него не сводит...
Обхохотались все друзья.
Забавно то, что происходит.
Царю перечить, ведь, нельзя!

Склонился младший сын в поклоне,
При этом сказку поминал -
“Быть может, свет на небосклоне
Забрезжит, если б целовал

Лягушку ту я полнолунье?
Царевной обернется в миг.
Не будет сказочница лгуньей,
И след от колдовских интриг

Растает молодым на счастье.”
Понурый с тем домой пошел.
Не ожидал таких напастей,
Худой конец произошёл.

Но в сердце теплилась надежда,
Когда под полною луной
Губами прикоснулся нежно
Ко лбу любимой-дорогой.

Лишь холод губы ощутили...
Лягушка дернулась удрать,
Но пальцы вовремя схватили.
“Еще не время горевать!” -

Решил царевич. Всё не ясно,
Когда, куда поцеловать?
И нужно нежно, или страстно?
Откуда мне про это знать?”

Так, с той поры он каждый вечер
Лягушку крепко целовал,
И, опуская красноречье,
Себя лягушкой представлял.

Но колдовство не отступало.
Лишь может где-то через год,
Укрывшись спал, сквозь одеяло
Вдруг показалось, что зовет

Его чуть слышный голос нежный.
Вскочил, и смотрит - никого.
Лишь взгляд лягушки безмятежный
С любовью смотрит на него.

Так день за днём сложились в годы.
Он “деву” с рук не выпускал.
С ней пережили все невзгоды.
Бывало к сердцу прижимал,

Всё думая о том коварстве
Колдуньи, что вершила зло.
Жалел о девушки мытарстве,
Мечтал о том, чтоб повезло

Найти сокрытое заклятье,
Вернуть её прекрасный лик,
Колдунье возвратить проклятье
Пока еще он не старик.

Лягушка всё же изменилась.
Но.., он того не замечал.
Казалось, что ему приснилось,
Всё также на ночь целовал.

И вот враги напали злые,
Пришлось уехать на войну.
Гнал мысли от себя лихие -
Её он оставлял одну.

Но, что поделать. Враг не дремлет...
Разбили супостата вдрызг!
Пускай на веки злыдень внемлет,
Не позабудет русский хлыст!

Вернулся он, заходит в двери,
А там красавица сидит...
Застыл, глазам своим не веря,
И заикаясь говорит:

-Ты кто краса, откройся сразу!
Дай силы, Боже, не упасть.
В глазах слеза, бунтует разум...
-Позволь к ногам твоим припасть,

Жена твоя я, мой избранник...
-Ура! Исчезло колдовство!
Да будет с нами божий праздник!
Да сгинет злое волшебство!!!

Он захватил её в охапку,
И к сердцу крепко так прижал,
Что опрокинул даже кадку,
Когда счастливый целовал.

С тех пор уж больше не тужили.
Царь молодой порой гадал:
Как то заклятье разрешили?
В какой момент поцеловал?

Царю царевна не мешала,
Пускай гадает милый всласть.
Одна она “проклятье” знала,
Что на болоте родилась...