Однажды в музее или НеЦе и вежливый экскурсовод

В один денёк, весьма туманный,
Субъект какой-то, очень странный
Решил поистине спонтанно
Ближайший посетить музей.
Он любознателен был страшно:
Видал и Нотр-Дам вальяжный,
Биг-Бэн и Эйфелеву башню,
А также Римский Колизей.

Пытливый ум в нем обнаружен,
И чувство юмора не хуже,
И острословие к тому же —
Всё выражается в лице...
Невежда он или ценитель,
Неясно. Но искусств любитель.
Чтоб снять двусмысленности китель,
Мы назовём его НеЦе.

Переступив порог музейный,
Он видит: в шарфике кисейном,
Весь из себя благоговейный,
Идёт старик-экскурсовод.
Очки на носике поправил,
Галантненько себя представил,
И, поприветствовав, прибавил:
— Начнём! Искусство нас зовёт!

— Ну-с, Шишкин. Утро. Лес. Медведи.
— Изобразил бы лучше леди! —
Сказал НеЦе, почти зловреден, —
А то — Топтыгин и сосна!
— А вот весна от Левитана...
— Так-так, давайте без обмана!
Три деревца да грязь погана -
Вся Левитанова весна!

— Ну-с, если здесь Вам скучно-плоско,
Туда взгляните: яркий, броский,
Величья полный, Айвазовский!
Стихия! Шум! «Девятый вал»!
— Картинки славные, однако...
Будь черноморским я воякой,
Какой-нибудь подобной бякой
Каюту я бы украшал.

Экскурсовод нахмурил брови...
«Что он за ерунду буровит?
Как можно ЭТО ставить вровень
С настенной глупою мазнёй?»
Ведя НеЦе в другие залы,
Подумал он, что этот малый
Духовно, может быть, отсталый
Иль околдован Сатаной...

— Дега. «Купальщица...»
— О, Боже! Все прелести видны на ложе!
А как свисает жир под кожей,
И оттопырена нога...
Полнейшая антицензура!
— Позвольте! Стройная фигура!
Всё ж, обнажённая натура —
Конёк проказника Дега.

— А вот и Пикассо пред Вами!
И ведь какими же судьбами
Шедевр за этими стенами?..
Он будто бы с небес сошёл!
НеЦе вливается в палитру...
Никак не вникнет без пол-литра
В красоты кубов, призм, цилиндра...
И что в них Пикассо нашёл?

— Не угодишь на Вас, однако.
Что ж, получите контратаку:
Искусство образа и знака — 
Вот-с, «Твёрдость памяти» Дали.
— Оставьте Ваш рисунок пресный!
Часы-блины в тоске безлесной?
Вы ничего поинтересней
Сюда повесить не могли?

Дедуля начал раздражаться:
— Извольте дальше продвигаться,
Но попрошу Вас выражаться
Тактичнее на этот раз.
— А, что там? Ах! Малевич!
— Тише!
— Да про квадрат-то я наслышан.
От этой нудной чёрной тиши
Вот-вот закроется мой глаз.

НеЦе всё шёл и ухмылялся;
Он с каждым шагом удивлялся
И не на шутку изумлялся
Полотнам чудненьким таким.
А старичок-то тихо злился
И желчно на НеЦе косился:
«Ведь это ж надо! Так глумиться
Да над искусством мировым!»

— Брюллов. «Последний день Помпеи».
— Где ж Вы видали, чтоб в музее
Чуть ли не голые евреи
Всю стену заняли собой?!
Вот тут смотритель и сорвался,
Он долго, бедненький, держался
И закричал — чуть не взорвался! —
Взбешённый, красный весь и злой:

— Довольно оскорблений диких!
Молчи, коль, жалкий и безликий,
Не ценишь ты вещей великих!!!
(На то он, верно, и НеЦе).
И хлопнул дверью в озверенье.
НеЦе же наш в оцепененье
И искреннем недоуменье
Стоять остался на крыльце...

Закончим наш рассказ на этом.
Надеюсь, шуточным сюжетом,
Читатель, ты введён поэтом
В смешенье разнообразных чувств...
Твоей улыбки ожидаем;
Рассказ свой этим завершаем
И всех, конечно, приглашаем
Ещё раз в наш музей искусств!