Веточка моя, моя олива,

Веточка моя, моя олива,
как ты там,  в крещенские морозы?
Я  сижу  у моря, жду прилива.
Солнечно. Тепло. И пахнут розы.               

После шторма море, как ребёнок
после сна, покойно и лениво —
чуть ещё —  потянется спросонок...
Сладок ли твой сон, моя олива?

Столик взял у моря, крайний самый,
среди пиний, на краю обрыва,      
где волны дробилась амальгама
Как ты там цветёшь, моя олива?
               
За' морем, там —  Турция. Ты помнишь,
в первый раз  повёз тебя  к проливу?
небо было —  не смотри —  утонешь!
Истамбул тонул в цветеньи  сливы

у Босфора, в маленькой кофейне
турок  в красной феске жарил рыбу,
швартовался у причала сейнер,
я же, таял от твоих улыбок.

У фелюг, в костюме янычара,
их потомок зазывал туристов,
над волной зурны печаль звучала
и вода сверкала  как монисто.

Вот сижу  у моря, вспоминая
солнце детства и свою нестарость
и как чётки дни перебираю —
сколько их, несчитанных, осталось?

и теперь, под плач и крики чаек,
мы давно со временем не спорим,
ждём тебя и время отмечаем
приливной волной...
                Отец и море.