Вина

Г. Красникову

Нет, пока наша совесть больна
(слава Богу, не быть ей здоровой!),
мы – подсудны. На каждом – вина.
И вся жизнь как последнее слово.

Помнишь, друг, тот момент, как студент,
что соседствовал в комнате с нами, 
вдруг признался, что он  диссидент –
мандельштамовскими стихами?

А потом он, живущий в стране,
покорившей и космос, и атом,
уж не знаю по чьей там вине,
исключен был родным деканатом!

Это факт: нас готовил журфак
быть партийными в массах послами.
Он послал те идеи на «fak»…
Ну, а мы, промолчав, не послали!

Мы – виновны. Во все времена
нам дается последнее слово.
…В сигаретном дыму дотемна
просидели, крича бестолково.

И пришли к нам из тьмы на порог –
век двадцатый с кровавым раздором
и герои написанных строк
с беспощадным своим приговором.

Мы у них в неоплатном долгу,
что не встали горой за отважных…
Общежитие МГУ
для нас стало составом присяжных!

Неужели в том наша вина?
Слышишь, жизнь, ты ответить готова?
Но уже не услышит она
это наше последнее слово!

1990 г.