Великому Тургеневу. Поздней осенью!

     И как этот же самый лес хорош поздней осенью,
когда прилетают вальдшнепы!     Как найти их? – Не приложу ума.
Они не держатся в самой глуши: их надобно искать вдоль опушки.
Ветра нет и нет ни Солнца, ни света, ни тени, ни движенья, ни шума;
      в мягком воздухе разлит осенний запах, подобный запаху вина;
тонкий туман стоит вдали над жёлтыми полями, где давно не был.
Сквозь обнажённые, бурые сучья деревьев
мирно белеет неподвижное небо;
   кое-где на липах висят последние золотые листья.
Сырая земля упруга под ногами, вся в листве;
высокие сухие былинки не шевелятся;
длинные нити блестят на побледневшей траве.
   Спокойно дышит грудь, а на душу находит странная тревога.
Идёшь вдоль опушки, глядишь за собакой, а между тем  в мыслях  всплывают, много –
любимые образы, любимые лица, мёртвые и живые, приходят на память, вновь появляются,
давным-давно заснувшие впечатления неожиданно просыпаются;
    воображенье реет и носится, как птица  меж отцветшими садами,
и всё так ясно движется и стоит перед глазами.
    Сердце то вдруг задрожит и забьётся, страстно бросится вперёд, 
то безвозвратно потонет в воспоминаниях, ныряя в мыслей водоворот.
    Вся жизнь развёртывается легко и быстро, как свиток;
всем своим прошедшим, всеми чувствами, силами, всею своею душой владеет человек.
И ничего кругом ему в душе не мешает –
ни Солнца нет, ни ветра, ни шума – который век…
    А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день(!), 
когда берёза, словно сказочное дерево, даже не отбрасывает тень,
вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, украшая его,
когда низкое Солнце уж не греет, но блестит ярче летнего,
    небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь,
словно ей весело и легко стоять голой, всех изумляя,
свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья,
а изморозь ещё белеет на дне долин, удивляя,–
   когда по реке радостно мчатся синие волны, как по полю с васильками,
мерно вздымая рассеянных уток и гусей;
вдали мельница стучит, полузакрытая вербами,
и, пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней…
 ––––––––––––
Иван Сергеевич Тургенев. Записки охотника. Лес и степь (отрывок).
   И как этот же самый лес хорош поздней осенью, когда прилетают вальдшнепы! Они не держатся в самой глуши: их надобно искать вдоль опушки. Ветра нет, и нет ни солнца, ни света, ни тени, ни движенья, ни шума; в мягком воздухе разлит осенний запах, подобный запаху вина; тонкий туман стоит вдали над желтыми полями. Сквозь обнаженные, бурые сучья деревьев мирно белеет неподвижное небо; кое-где на липах висят последние золотые листья. Сырая земля упруга под ногами; высокие сухие былинки не шевелятся; длинные нити блестят на побледневшей траве. Спокойно дышит грудь, а на душу находит странная тревога. Идешь вдоль опушки, глядишь за собакой, а между тем любимые образы, любимые лица, мертвые и живые, приходят на память, давным-давно заснувшие впечатления неожиданно просыпаются; воображенье реет и носится, как птица, и все так ясно движется и стоит перед глазами. Сердце то вдруг задрожит и забьется, страстно бросится вперед, то безвозвратно потонет в воспоминаниях. Вся жизнь развертывается легко и быстро как свиток; всем своим прошедшим, всеми чувствами, силами, всею своею душою владеет человек. И ничего кругом ему не мешает — ни солнца нет, ни ветра, ни шуму…
А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда береза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь еще белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, – когда по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней…