Liliputins-273-2

There is nothing Leviafunny about Leviathan  ... "
Thomas Hobbs


Even the  Leviathan  starts stinking from the head on ... "
Thomas Hobbs




Liliputins. What, the heck, is this ?
http://www.stihi.ru/2012/08/18/5368









***

Leviathan (book)

From Wikipedia, the free encyclopedia

 


Leviathan

Leviathan by Thomas Hobbes.jpg
Frontispiece of "Leviathan," by Abraham Bosse, with input from Hobbes.
 

Author
Thomas Hobbes

Country
England

Language
English, Latin (Hobbes produced a new version of Leviathan in Latin in the late 1660s:[1] Leviathan, sive, De materia, forma, & potestate civitatis ecclesiasticae et civilis (1668); many passages in the Latin version differ from the English one)[2]


Publication date
 1651

ISBN
978-1439297254

Leviathan or The Matter, Forme and Power of a Common Wealth Ecclesiasticall and Civil—commonly referred to as Leviathan—is a book written by Thomas Hobbes (1588–1679) and published in 1651 (revised Latin edition 1668).[1][3] Its name derives from the biblical Leviathan. The work concerns the structure of society and legitimate government, and is regarded as one of the earliest and most influential examples of social contract theory.[4] Leviathan ranks as a classic western work on statecraft comparable to Machiavelli's The Prince. Written during the English Civil War (1642–1651), Leviathan argues for a social contract and rule by an absolute sovereign. Hobbes wrote that civil war and the brute situation of a state of nature ("the war of all against all") could only be avoided by strong undivided government.




Frontispiece

After lengthy discussion with Hobbes, the Parisian Abraham Bosse created the etching for the book's famous frontispiece in the g;ometrique style which Bosse himself had refined. It is similar in organisation to the frontispiece of Hobbes' De Cive (1642), created by Jean Matheus. The frontispiece has two main elements, of which the upper part is by far the more striking.

In it, a giant crowned figure is seen emerging from the landscape, clutching a sword and a crosier, beneath a quote from the Book of Job—"Non est potestas Super Terram quae Comparetur ei. Iob. 41 . 24" ("There is no power on earth to be compared to him. Job 41 . 24")—linking the figure to the monster of that book. (Because of disagreement over where chapters begin, the verse Hobbes quotes is usually given as Job 41:33 in modern Christian translations into English, Job 41:25 in the Masoretic text, Septuagint, and the Luther Bible; it is 41:24 in the Vulgate.) The torso and arms of the figure are composed of over three hundred persons, in the style of Giuseppe Arcimboldo; all are facing inwards with just the giant's head having visible features. (A manuscript of Leviathan created for Charles II in 1651 has notable differences – a different main head but significantly the body is also composed of many faces, all looking outwards from the body and with a range of expressions.)

The lower portion is a triptych, framed in a wooden border. The centre form contains the title on an ornate curtain. The two sides reflect the sword and crosier of the main figure – earthly power on the left and the powers of the church on the right. Each side element reflects the equivalent power – castle to church, crown to mitre, cannon to excommunication, weapons to logic, and the battlefield to the religious courts. The giant holds the symbols of both sides, reflecting the union of secular and spiritual in the sovereign, but the construction of the torso also makes the figure the state.

Part I: Of Man

Hobbes begins his treatise on politics with an account of human nature. He presents an image of man as matter in motion, attempting to show through example how everything about humanity can be explained materialistically, that is, without recourse to an incorporeal, immaterial soul or a faculty for understanding ideas that are external to the human mind. Hobbes proceeds by defining terms clearly, and in an unsentimental way. Good and evil are nothing more than terms used to denote an individual's appetites and desires, while these appetites and desires are nothing more than the tendency to move toward or away from an object. Hope is nothing more than an appetite for a thing combined with opinion that it can be had. He suggests the dominant political theology of the time, Scholasticism, thrives on confused definitions of everyday words, such as incorporeal substance, which for Hobbes is a contradiction in terms.

Hobbes describes human psychology without any reference to the summum bonum, or greatest good, as previous thought had done. Not only is the concept of a summum bonum superfluous, but given the variability of human desires, there could be no such thing. Consequently, any political community that sought to provide the greatest good to its members would find itself driven by competing conceptions of that good with no way to decide among them. The result would be civil war.

There is, however, Hobbes states, a summum malum, or greatest evil. This is the fear of violent death. A political community can be oriented around this fear.

Since there is no summum bonum, the natural state of man is not to be found in a political community that pursues the greatest good. But to be outside of a political community is to be in an anarchic condition. Given human nature, the variability of human desires, and need for scarce resources to fulfill those desires, the state of nature, as Hobbes calls this anarchic condition, must be a war of all against all. Even when two men are not fighting, there is no guarantee that the other will not try to kill him for his property or just out of an aggrieved sense of honour, and so they must constantly be on guard against one another. It is even reasonable to preemptively attack one's neighbour.


In such condition there is no place for industry, because the fruit thereof is uncertain, and consequently, not culture of the earth, no navigation, nor the use of commodities that may be imported by sea, no commodious building, no instruments of moving and removing such things as require much force, no knowledge of the face of the earth, no account of time, no arts, no letters, no society, and which is worst of all, continual fear and danger of violent death, and the life of man, solitary, poor, nasty, brutish, and short.[5]

The desire to avoid the state of nature, as the place where the summum malum of violent death is most likely to occur, forms the polestar of political reasoning. It suggests a number of laws of nature, although Hobbes is quick to point out that they cannot properly speaking be called "laws," since there is no one to enforce them. The first thing that reason suggests is to seek peace, but that where peace cannot be had, to use all of the advantages of war.[6] Hobbes is explicit that in the state of nature nothing can be considered just or unjust, and every man must be considered to have a right to all things.[7] The second law of nature is that one ought to be willing to renounce one's right to all things where others are willing to do the same, to quit the state of nature, and to erect a commonwealth with the authority to command them in all things. Hobbes concludes Part One by articulating an additional seventeen laws of nature that make the performance of the first two possible and by explaining what it would mean for a sovereign to represent the people even when they disagree with the sovereign.

Part II: Of Common-wealth

The purpose of a commonwealth is given at the start of Part II:


THE final cause, end, or design of men (who naturally love liberty, and dominion over others) in the introduction of that restraint upon themselves, in which we see them live in Commonwealths, is the foresight of their own preservation, and of a more contented life thereby; that is to say, of getting themselves out from that miserable condition of war which is necessarily consequent, as hath been shown, to the natural passions of men when there is no visible power to keep them in awe, and tie them by fear of punishment to the performance of their covenants...

The commonwealth is instituted when all agree in the following manner: I authorise and give up my right of governing myself to this man, or to this assembly of men, on this condition; that thou give up, thy right to him, and authorise all his actions in like manner.

The sovereign has twelve principal rights:
1.because a successive covenant cannot override a prior one, the subjects cannot (lawfully) change the form of government.
2.because the covenant forming the commonwealth results from subjects giving to the sovereign the right to act for them, the sovereign cannot possibly breach the covenant; and therefore the subjects can never argue to be freed from the covenant because of the actions of the sovereign.
3.the sovereign exists because the majority has consented to his rule; the minority have agreed to abide by this arrangement and must then assent to the sovereign's actions.
4.every subject is author of the acts of the sovereign: hence the sovereign cannot injure any of his subjects and cannot be accused of injustice.
5.following this, the sovereign cannot justly be put to death by the subjects.
6.because the purpose of the commonwealth is peace, and the sovereign has the right to do whatever he thinks necessary for the preserving of peace and security and prevention of discord. Therefore, the sovereign may judge what opinions and doctrines are averse, who shall be allowed to speak to multitudes, and who shall examine the doctrines of all books before they are published.
7.to prescribe the rules of civil law and property.
8.to be judge in all cases.
9.to make war and peace as he sees fit and to command the army.
10.to choose counsellors, ministers, magistrates and officers.
11.to reward with riches and honour or to punish with corporal or pecuniary punishment or ignominy.
12.to establish laws about honour and a scale of worth.

Hobbes explicitly rejects the idea of Separation of Powers, in particular the form that would later become the separation of powers under the United States Constitution. Part 6 is perhaps an under-emphasised feature of Hobbes's argument: he is explicitly in favour of censorship of the press and restrictions on the rights of free speech should they be considered desirable by the sovereign to promote order.

Types of commonwealth

There are three (monarchy, aristocracy and democracy):


The difference of Commonwealths consisted in the difference of the sovereign, or the person representative of all and every one of the multitude. And because the sovereignty is either in one man, or in an assembly of more than one; and into that assembly either every man hath right to enter, or not every one, but certain men distinguished from the rest; it is manifest there can be but three kinds of Commonwealth. For the representative must needs be one man, or more; and if more, then it is the assembly of all, or but of a part. When the representative is one man, then is the Commonwealth a monarchy; when an assembly of all that will come together, then it is a democracy, or popular Commonwealth; when an assembly of a part only, then it is called an aristocracy.

And only three:


Other kind of Commonwealth there can be none: for either one, or more, or all, must have the sovereign power (which I have shown to be indivisible) entire. There be other names of government in the histories and books of policy; as tyranny and oligarchy; but they are not the names of other forms of government, but of the same forms misliked. For they that are discontented under monarchy call it tyranny; and they that are displeased with aristocracy call it oligarchy: so also, they which find themselves grieved under a democracy call it anarchy, which signifies want of government; and yet I think no man believes that want of government is any new kind of government: nor by the same reason ought they to believe that the government is of one kind when they like it, and another when they mislike it or are oppressed by the governors.

And monarchy is the best, on practical grounds:


The difference between these three kinds of Commonwealth consisteth not in the difference of power, but in the difference of convenience or aptitude to produce the peace and security of the people; for which end they were instituted. And to compare monarchy with the other two, we may observe: first, that whosoever beareth the person of the people, or is one of that assembly that bears it, beareth also his own natural person. And though he be careful in his politic person to procure the common interest, yet he is more, or no less, careful to procure the private good of himself, his family, kindred and friends; and for the most part, if the public interest chance to cross the private, he prefers the private: for the passions of men are commonly more potent than their reason. From whence it follows that where the public and private interest are most closely united, there is the public most advanced. Now in monarchy the private interest is the same with the public. The riches, power, and honour of a monarch arise only from the riches, strength, and reputation of his subjects. For no king can be rich, nor glorious, nor secure, whose subjects are either poor, or contemptible, or too weak through want, or dissension, to maintain a war against their enemies; whereas in a democracy, or aristocracy, the public prosperity confers not so much to the private fortune of one that is corrupt, or ambitious, as doth many times a perfidious advice, a treacherous action, or a civil war.

Succession[edit]

The right of succession always lies with the sovereign. Democracies and aristocracies have easy succession; monarchy is harder:

The greatest difficulty about the right of succession is in monarchy:


and the difficulty ariseth from this, that at first sight, it is not manifest who is to appoint the successor; nor many times who it is whom he hath appointed. For in both these cases, there is required a more exact ratiocination than every man is accustomed to use.

Because in general people haven't thought carefully. However, the succession is definitely in the gift of the monarch:


As to the question who shall appoint the successor of a monarch that hath the sovereign authority... we are to consider that either he that is in possession has right to dispose of the succession, or else that right is again in the dissolved multitude. ... Therefore it is manifest that by the institution of monarchy, the disposing of the successor is always left to the judgement and will of the present possessor.

But, it is not always obvious who the monarch has appointed:


And for the question which may arise sometimes, who it is that the monarch in possession hath designed to the succession and inheritance of his power

However, the answer is:


it is determined by his express words and testament; or by other tacit signs sufficient.

And this means:


By express words, or testament, when it is declared by him in his lifetime, viva voce, or by writing; as the first emperors of Rome declared who should be their heirs.

Note that (perhaps rather radically) this does not have to be any blood relative:


For the word heir does not of itself imply the children or nearest kindred of a man; but whomsoever a man shall any way declare he would have to succeed him in his estate. If therefore a monarch declare expressly that such a man shall be his heir, either by word or writing, then is that man immediately after the decease of his predecessor invested in the right of being monarch.

However, practically this means:


But where testament and express words are wanting, other natural signs of the will are to be followed: whereof the one is custom. And therefore where the custom is that the next of kindred absolutely succeedeth, there also the next of kindred hath right to the succession; for that, if the will of him that was in possession had been otherwise, he might easily have declared the same in his lifetime...

Religion

In Leviathan, Hobbes explicitly states that the sovereign has authority to assert power over matters of faith and doctrine, and that if he does not do so, he invites discord. Hobbes presents his own religious theory, but states that he would defer to the will of the sovereign (when that was re-established: again, Leviathan was written during the Civil War) as to whether his theory was acceptable. Tuck argues that it further marks Hobbes as a supporter of the religious policy of the post-Civil War English republic, Independency.[citation needed]

Taxation

Thomas Hobbes also touched upon the sovereign's ability to tax in Leviathan, although he is not as widely cited for his economic theories as he is for his political theories.[8] Hobbes believed that equal justice includes the equal imposition of taxes. The equality of taxes doesn’t depend on equality of wealth, but on the equality of the debt that every man owes to the commonwealth for his defence and the maintenance of the rule of law.[9] Hobbes also supported public support for those unable to maintain themselves by labour, which would presumably be funded by taxation. He advocated public encouragement of works of Navigation etc. to usefully employ the poor who could work.

Part III: Of a Christian Common-wealth[edit]

In Part III Hobbes seeks to investigate the nature of a Christian commonwealth. This immediately raises the question of which scriptures we should trust, and why. If any person may claim supernatural revelation superior to the civil law, then there would be chaos, and Hobbes' fervent desire is to avoid this. Hobbes thus begins by establishing that we cannot infallibly know another's personal word to be divine revelation:


When God speaketh to man, it must be either immediately or by mediation of another man, to whom He had formerly spoken by Himself immediately. How God speaketh to a man immediately may be understood by those well enough to whom He hath so spoken; but how the same should be understood by another is hard, if not impossible, to know. For if a man pretend to me that God hath spoken to him supernaturally, and immediately, and I make doubt of it, I cannot easily perceive what argument he can produce to oblige me to believe it.

This is good, but if applied too fervently would lead to all the Bible being rejected. So, Hobbes says, we need a test: and the true test is established by examining the books of scripture, and is:


So that it is manifest that the teaching of the religion which God hath established, and the showing of a present miracle, joined together, were the only marks whereby the Scripture would have a true prophet,that is to say, immediate revelation, to be acknowledged; of them being singly sufficient to oblige any other man to regard what he saith.


Seeing therefore miracles now cease, we have no sign left whereby to acknowledge the pretended revelations or inspirations of any private man; nor obligation to give ear to any doctrine, farther than it is conformable to the Holy Scriptures, which since the time of our Saviour supply the place and sufficiently recompense the want of all other prophecy

"Seeing therefore miracles now cease" means that only the books of the Bible can be trusted. Hobbes then discusses the various books which are accepted by various sects, and the "question much disputed between the diverse sects of Christian religion, from whence the Scriptures derive their authority". To Hobbes, "it is manifest that none can know they are God's word (though all true Christians believe it) but those to whom God Himself hath revealed it supernaturally". And therefore "The question truly stated is: by what authority they are made law?"

Unsurprisingly, Hobbes concludes that ultimately there is no way to determine this other than the civil power:


He therefore to whom God hath not supernaturally revealed that they are His, nor that those that published them were sent by Him, is not obliged to obey them by any authority but his whose commands have already the force of laws; that is to say, by any other authority than that of the Commonwealth, residing in the sovereign, who only has the legislative power.

He discusses the Ten Commandments, and asks "who it was that gave to these written tables the obligatory force of laws. There is no doubt but they were made laws by God Himself: but because a law obliges not, nor is law to any but to them that acknowledge it to be the act of the sovereign, how could the people of Israel, that were forbidden to approach the mountain to hear what God said to Moses, be obliged to obedience to all those laws which Moses propounded to them?" and concludes, as before, that "making of the Scripture law, belonged to the civil sovereign."

Finally: "We are to consider now what office in the Church those persons have who, being civil sovereigns, have embraced also the Christian faith?" to which the answer is: "Christian kings are still the supreme pastors of their people, and have power to ordain what pastors they please, to teach the Church, that is, to teach the people committed to their charge."

There is an enormous amount of biblical scholarship in this third part. However, once Hobbes' initial argument is accepted (that no-one can know for sure anyone else's divine revelation) his conclusion (the religious power is subordinate to the civil) follows from his logic. The very extensive discussions of the chapter were probably necessary for its time. The need (as Hobbes saw it) for the civil sovereign to be supreme arose partly from the many sects that arose around the civil war, and to quash the Pope of Rome's challenge, to which Hobbes devotes an extensive section.

Part IV: Of the Kingdom of Darkness[edit]

Hobbes named Part IV of his book Kingdom of Darkness. By this, Hobbes does not mean Hell (he did not believe in Hell or Purgatory)[10] but the darkness of ignorance as opposed to the light of true knowledge. Hobbes' interpretation is largely unorthodox and so sees much darkness in what he sees as the misinterpretation of Scripture.
This considered, the kingdom of darkness... is nothing else but a confederacy of deceivers that, to obtain dominion over men in this present world, endeavour, by dark and erroneous doctrines, to extinguish in them the light...[11]
Hobbes enumerates four causes of this darkness.

The first is by extinguishing the light of scripture through misinterpretation. Hobbes sees the main abuse as teaching that the kingdom of God can be found in the church, thus undermining the authority of the civil sovereign. Another general abuse of scripture, in his view, is the turning of consecration into conjuration, or silly ritual.

The second cause is the demonology of the heathen poets: in Hobbes's opinion, demons are nothing more than constructs of the brain. Hobbes then goes on to criticize what he sees as many of the practices of Catholicism: "Now for the worship of saints, and images, and relics, and other things at this day practiced in the Church of Rome, I say they are not allowed by the word of God".

The third is by mixing with the Scripture diverse relics of the religion, and much of the vain and erroneous philosophy of the Greeks, especially of Aristotle. Hobbes has little time for the various disputing sects of philosophers and objects to what people have taken "From Aristotle's civil philosophy, they have learned to call all manner of Commonwealths but the popular (such as was at that time the state of Athens), tyranny". At the end of this comes an interesting section (darkness is suppressing true knowledge as well as introducing falsehoods), which would appear to bear on the discoveries of Galileo Galilei. "Our own navigation's make manifest, and all men learned in human sciences now acknowledge, there are antipodes" (i.e., the Earth is round) "...Nevertheless, men... have been punished for it by authority ecclesiastical. But what reason is there for it? Is it because such opinions are contrary to true religion? That cannot be, if they be true." However, Hobbes is quite happy for the truth to be suppressed if necessary: if "they tend to disorder in government, as countenancing rebellion or sedition? Then let them be silenced, and the teachers punished" – but only by the civil authority.

The fourth is by mingling with both these, false or uncertain traditions, and feigned or uncertain history.

Hobbes finishes by inquiring who benefits from the errors he diagnoses:
Cicero maketh honourable mention of one of the Cassii, a severe judge amongst the Romans, for a custom he had in criminal causes, when the testimony of the witnesses was not sufficient, to ask the accusers, cui bono; that is to say, what profit, honour, or other contentment the accused obtained or expected by the fact. For amongst presumptions, there is none that so evidently declareth the author as doth the benefit of the action.
Hobbes concludes that the beneficiaries are the churches and churchmen.

See also
Behemoth by Thomas Hobbes
Classical republicanism
John Locke
Scientia potentia est

References

1.^ Jump up to: a b Glen Newey, Routledge Philosophy GuideBook to Hobbes and Leviathan, Routledge, 2008, p. 18.
2.Jump up ^ Thomas Hobbes: Leviathan – Oxford University Press.
3.Jump up ^ Hilary Brown, Luise Gottsched the Translator, Camden House, 2012, p. 54.
4.Jump up ^ "Hobbes's Moral and Political Philosophy". Stanford Encyclopedia of Philosophy. (Accessed 11 March 2009)
5.Jump up ^ Hobbes, Leviathan, XIII.9.
6.Jump up ^ Hobbes, Leviathan, XIV.4.
7.Jump up ^ Hobbes, Leviathan, XIII.13.
8.Jump up ^ Aaron Levy (October 1954). "Economic Views of Thomas Hobbes". Journal of the History of Ideas 15 (4): 589–595. doi:10.2307/2707677. JSTOR 2707677.
9.Jump up ^ "Leviathan: Part II. Commonwealth; Chapters 17–31" (PDF). Early Modern Texts.
10.Jump up ^ Chapter XLVI: Lastly, for the errors brought in from false or uncertain history, what is all the legend of fictitious miracles in the lives of the saints; and all the histories of apparitions and ghosts alleged by the doctors of the Roman Church, to make good their doctrines of hell and purgatory, the power of exorcism, and other doctrines which have no warrant, neither in reason nor Scripture; as also all those traditions which they call the unwritten word of God; but old wives' fables?,
11.Jump up ^ Chapter XLIV

Further reading[edit]

Editions of Leviathan[edit]
Leviathan. Revised Edition, eds. A.P. Martinich and Brian Battiste. Peterborough, ON: Broadview Press, 2010. ISBN 978-1-55481-003-1.[1]
Leviathan: Or the Matter, Forme, and Power of a Common-Wealth Ecclesiasticall and Civill, ed. by Ian Shapiro (Yale University Press; 2010).
Leviathan, Critical edition by Noel Malcolm in three volumes: 1. Editorial Introduction; 2 and 3. The English and Latin Texts, Oxford University Press, 2012 (Clarendon Edition of the Works of Thomas Hobbes).

Critical studies[edit]
Bagby, Laurie M. Hobbes's Leviathan : Reader's Guide, New York: Continuum, 2007.
Baumrin, Bernard Herbert (ed.) Hobbes's Leviathan – interpretation and criticism Belmont, CA: Wadsworth, 1969.
Harrison, Ross. Hobbes, Locke, and Confusion's Empire: an Examination of Seventeenth-Century Political Philosophy. Cambridge University Press, 2003.
Hood, Francis Campbell. The divine politics of Thomas Hobbes – an interpretation of Leviathan, Oxford: Clarendon Press, 1964.
Johnston, David. The rhetoric of Leviathan – Thomas Hobbes and the politics of cultural transformation, Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1986.
Newey, Glen. Routledge Philosophy Guidebook to Hobbes and Leviathan, New York: Routledge, 2008.
Rogers, Graham Alan John. Leviathan – contemporary responses to the political theory of Thomas Hobbes Bristol: Thoemmes Press, 1995.
Schmitt, Carl. The Leviathan in the state theory of Thomas Hobbes – meaning and failure of a political symbol, Chicago: The University of Chicago Press, 2008 (earlier: Greenwood Press, 1996).
Springborg, Patricia. The Cambridge Companion to Hobbes's Leviathan, Cambridge: Cambridge University Press, 2007.
Windolph, Francis Lyman. Leviathan and natural law, Princeton NJ: Princeton University Press, 1951.
Zagorin, Perez. Hobbes and the Law of Nature, Princeton: Princeton University Press, 2009.

External links]
 Works related to Leviathan at Wikisource
Reprint from the 1651 edition
Leviathan at Project Gutenberg
Free audio version of books 1 and 2 of Leviathan from LibriVox
Full text online at oregonstate.edu
A reduced version of Leviathan at earlymoderntexts.com
   



Categories: 1651 books
Books by Thomas Hobbes
Books critical of Christianity
Books in political philosophy
Ethics books
Oligarchy












***





Левиафан (фильм, 2014)

Материал из Википедии — свободной энциклопедии





У этого термина существуют и другие значения, см. Левиафан (значения).

Левиафан
Левиафан кадр.jpg

Жанр

социальная драма
 

Режиссёр

Андрей Звягинцев
 

Продюсер

Александр Роднянский, Сергей Мелькумов
 

Автор
 сценария

Олег Негин
 Андрей Звягинцев
 

В главных
 ролях

Алексей Серебряков
Елена Лядова
Роман Мадянов
 

Оператор

Михаил Кричман
 

Композитор

Филип Гласс
 

Кинокомпания

Нон-стоп продакшн
Artificial Eye (прокат в Великобритании)[1]
 

Длительность

142 мин
 

Бюджет

220 млн рублей
 

Сборы

$ 386 894[2]
 

Страна

Flag of Russia.svg Россия
 

Год

2014
 

IMDb

ID 2802154
 
 

«Левиафа;н» — киноинтерпретация истории библейского персонажа Иова, поданная в условиях современной России режиссёром Андреем Звягинцевым в 2014 году[3]. Название взято из книги Иова: Левиафан — мифологическое чудовище. В то время как изначально Левиафан — это библейский образ, в фильме он используется как метафора, предложенная Томасом Гоббсом, который сравнил государственную машину с Левиафаном, так как и первое, и последнее уничижают человеческую природу и уничтожают свободу.

В ноябре 2014 года фильм вышел на экраны в Великобритании[4]. В России картина выйдет в прокат предположительно 5 февраля 2015 года[5]. Главные роли исполнили Алексей Серебряков, Елена Лядова и Роман Мадянов. Над новым кинополотном Звягинцева работала почти та же съёмочная группа, что и над предыдущим, «Еленой»: операторскую работу осуществил Михаил Кричман, музыкальную — Филип Гласс[6].

Картина вошла в основную конкурсную программу 67-го Каннского кинофестиваля и сразу после показа была высоко оценена российской[7][8] и зарубежной кинокритикой[9]. На смотре фильм был удостоен приза за лучший сценарий[10]. В январе 2015 года «Левиафан» стал первым в истории российским фильмом, удостоенным американской премии «Золотой глобус» в категории «Лучший фильм на иностранном языке», обойдя картины из Польши, Швеции, Эстонии и Израиля. Фильм был выдвинут от России на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке» (список номинантов станет известен 15 января 2015 года)[11] и на премию Британской киноакадемии (уже вошёл в число номинантов).



Сюжет

Главный герой, автослесарь Николай Сергеев, живёт вместе с женой Лилией и сыном от первой жены Романом в маленьком городке близ Баренцева моря, в доме на берегу небольшой бухты, куда порой заплывают киты. Когда коррумпированный мэр города пытается изъять почти всё имущество Николая — дом, автомастерскую и его собственные земли, установив выкупную сумму в 600 тысяч рублей, главный герой, проиграв два суда, прибегает к помощи старого друга по армии Дмитрия, ныне уважаемого столичного адвоката, который определяет единственный способ борьбы с политиком — найти на него убойный компромат[12].

Предъявив мэру папку с компроматом и намекая на знакомство с влиятельным московским политиком Костровым, Дмитрий требует у него в качестве справедливой компенсации за дом Николая 3,5 миллиона рублей. Мэр серьёзно напуган, однако наведя справки на адвоката и заручившись моральной поддержкой местного церковного иерарха, решает не идти на поводу у шантажиста, а заманивает его в безлюдное место и вместе с преданными ему молодыми людьми избивает его.

Тем временем Николай с семьёй и друзьями организуют пикник с шашлыком, выпивкой и стрельбой по бутылкам, во время которого Роман с приятелем обнаруживают неподалёку жену Николая Лилию, предающуюся любовным утехам с адвокатом Дмитрием, между мужчинами завязывается драка. Вскоре Дмитрий уезжает в Москву, не добившись своих целей, а Николай прощает Лилию, которая после небольшой ссоры с его сыном Романом уходит на берег моря и перестаёт отвечать на звонки, а вскоре её обнаруживают погибшей при неясных обстоятельствах.

Николая арестовывают по подозрению в убийстве собственной супруги, а его дом разрушают экскаватором. Множество улик указывают на него, впоследствии суд признаёт его виновным и определяет ему 15 лет лишения свободы, а Романа берут под опеку друзья Николая супруги Поливановы. Мэр, узнав про приговор, выражает явное удовольствие — «будет знать, на кого залупаться».

В финале православный священник в присутствии мэра и других важных гостей читает проповедь в большом храме, построенном на месте снесённого дома.

Образы героев
Николай Сергеев — «маленький человек», противостоящий «системе» и «золоторукий автослесарь», которого все предают и «обирают до нитки»
Лилия — жена Николая, «женщина с суровым северным опытом жизни» и «пьяная баба себе не хозяйка», стремительно разрушающая свою жизнь, отдаваясь столичному адвокату чуть ли не на глазах у пьяного мужа и его собутыльников
Роман — сын Николая, «злой мальчик», ненавидящий свою мачеху, которому «здесь ещё жить, а какая тут может быть жизнь — непонятно»
Дмитрий — столичный адвокат и армейский товарищ Николая, приехавший к нему и пытающийся выпутать его из неприятностей
Мэр города — «хмельной от власти мэр, единоличный хозяин берега и моря, „руки по локоть“, решивший „прикарманить“ место на берегу», в глазах которого автомеханик Коля и другие представители населения — «насекомые, тонущие в говне», необходимые исключительно для того, чтобы проголосовать на предстоящих в следующем году выборах
Архиерей — духовный покровитель коррупционной верхушки (мэр-судья-прокурор-главный «мент»), наставляющий мэра «показать силу»
Левиафан — «олицетворение сатанинского беспощадного хаоса», иллюстрируемое лежащим на мели гигантским скелетом ископаемого животного, государство, которое «изощренно и не без удовольствия при малейшем неповиновении скрутит, задушит в смертельном объятии и разотрет в пыль»[13], но которое в то же время не виновато, что люди «адски пьют» и «так живут»[14].

В ролях

Алексей Серебряков — глава семьи Николай
Елена Лядова — жена Лиля
Роман Мадянов — мэр города Вадим Сергеевич Шелевят
Владимир Вдовиченков — адвокат Дмитрий Селезнёв, старый друг Николая
Анна Уколова — подруга семьи Анжела Поливанова
Алексей Розин — друг семьи Паша Поливанов, работник полиции
Сергей Походаев — сын Рома
Платон Каменев — Витя
Сергей Бачурский — полицейский Иван Степанович Дегтярев
Ирина Вилкова — городская судья Гандикап
Вячеслав Гончар — водитель мэра
Леся Кудряшова — Юля, секретарь мэра
Ирина Гавра — жена Ткачука
Сергей Граб
Евгений Якунин

Создание

Весной 2008 года Звягинцеву рассказали историю Марвина Химейера. Звягинцев загорелся идеей снять фильм в США по этим событиям, но потом прочёл новеллу Генриха фон Клейста «Михаэль Кольхаас» со схожим сюжетом и решил, что имеет дело с вечным мотивом, а действие фильма следует перенести в современную Россию[15].

Старт работы над новым фильмом Звягинцева был дан в июле 2012 года, к процессу подключился продюсер Александр Роднянский[16]. В мае 2013 года декорации были отстроены в городе Кировске Мурманской области (художник Андрей Понкратов), с августа по октябрь там же прошли съёмки[16]. Дополнительные съёмки были проведены в посёлке Териберка[6].

Звягинцев искал «заштатный маленький городок», съёмочная группа побывала во Владимире, Пскове, Астрахани, доехали до Белоруссии, но в качестве места для съёмок выбрали всё же Кировск[6]. «Пока искали натуру, менялся замысел, появился новый финал», — говорил режиссёр[6].

Целый год Звягинцев подыскивал нужных актёров[6]. Алексей Серебряков, исполнивший главную роль, полностью вжился в образ, не покидал Териберку два с половиной месяца, не поддерживал никаких связей с внешним миром[6].

Звягинцев говорил[16]:

« Для меня новый фильм по сравнению, скажем, с «Еленой» будет непривычно многолюдным. Круг центральных героев — это шесть-семь человек, но в целом в картине прописано более 15 персонажей. И все они для нас очень важны. Сюжет постепенно будет вовлекать их одного за другим в полную драматизма воронку. »

Над фильмом работали около 80 человек, нужно было успеть завершить съёмочный процесс до 17 сентября, так как в последние сто лет, приблизительно в этот день, в этом регионе начинает выпадать снег[6].

Показы и выход в прокат

Фильм «Левиафан» должен был открывать программу российского кино на 36-м Московском международном кинофестивале. Но показ не состоялся — из-за ненормативной лексики фильму не было выдано прокатное удостоверение в России[17]. В конце июня прокатное удостоверение было получено с ограничением по возрасту «18+» в связи с наличием нецензурной лексики[18]. Прокатное удостоверение «Левиафан» получил до 1 июля 2014 года, то есть до вступления в силу закона о запрете нецензурной лексики в кино, и может быть показан в первоначальном виде. Однако продюсер картины Александр Роднянский заметил, что мат в фильме всё равно придётся править. «Прокатное удостоверение мы действительно получили, но это не освобождает нас от ответственности за соблюдение закона РФ». Мат в фильме будет переозвучен или попросту «запикан»[19][20].

Восприятие

Старейший британский киножурнал Sight & Sound признал «Левиафан» одним из десяти лучших фильмов 2014 года[21]. Согласно данным интернет-агрегатора Metacritic, «Левиафан» стал одной из тридцати картин, чьи наименования чаще всего встречались в списках лучших фильмов года[22].

Министр культуры РФ Владимир Мединский, после просмотра фильма заявил, что лента оставила у него «сложные» впечатления. Так, его поразила ненормативная лексика героев фильма, а также постоянное употребление ими алкогольных напитков. По мнению Мединского, фильм не пострадает от того, что из него вырежут мат. Фильм талантливый, но он ему не понравился[23].

Кинокритик британской газеты The Guardian Питер Брэдшоу назвал фильм «величественным» и упомянул о мотивах других кинокартин, привнесённых режиссёром в «Левиафан»[4][9]:


Этот величественный российский фильм переносит в современную российскую действительность ниспосланное на библейского Иова страшное испытание. «Левиафан» — трагическая драма, захватывающая своей моральной серьезностью. Суровость и сила этой ленты возвышают её на уровень ужасающего, беспощадного величия.

Британский таблоид Morning Star охарактеризовал картину как беспощадное обличение «коалиции капиталистических гангстеров и святош, уничтожающих последние крупицы социализма в России» и политическую притчу о классовой системе[4].

Мнение Дмитрия Быкова, высказанное в «Новой газете»: «Левиафан» — мрачное и сильное кино, по которому когда-нибудь будут судить об атмосфере путинской России. Те, кто в ней не живёт, судят уже сейчас[24]. Другой автор «Новой газеты» Лариса Малюкова: «Левиафан», четвёртый фильм Андрея Звягинцева, — самый брутальный портрет современной России со времен «Груза 200» <…> Монструозный «Левиафан» и не хочет нравиться, он груб, порой смешон, порой вульгарен. Здесь всего через край: и водки, и шансона, и гнева. И безысходности."[25]

Татьяна Трубилина, глава села Териберка (Мурманская область), в котором снимался фильм, 12 января 2015 года выступила против показа ленты на больших экранах: «Впечатлений (от фильма) особых нет, мы здесь все алкаши, живующие в собственной помойке. С эстетической точки зрения я против показа, я вообще не знаю, кому этот фильм стоит смотреть»[26].

Награды

Премия «Золотой глобус» за лучший фильм на иностранном языке[27]
67-й Каннский кинофестиваль: приз за лучший сценарий — Андрею Звягинцеву и Олегу Негину
участие в основной конкурсной программе

32-й международный Мюнхенский кинофестиваль — приз за «Лучший иностранный фильм»[28]
Фестиваль европейского кино в Паличе (Сербия) — Главный приз[29]
Лондонский кинофестиваль — приз за «Лучший фильм»[30]
Премия Европейской киноакадемии: номинация за лучший европейский фильм
номинация за лучшую режиссёрскую работу (Андрей Звягинцев)
номинация за лучший сценарий (Андрей Звягинцев, Олег Негин)
номинация за лучшую мужскую роль (Алексей Серебряков)

22-й международный фестиваль искусства кинооператоров Камеримидж[en], Быдгощ, Польша — главный приз «Золотая лягушка» — Михаилу Кричману[31][32]
Международный кинофестиваль Abu Dhabi Film Festival (2014):[33][34] Гран-при «Чёрная жемчужина»
приз за лучшую мужскую роль (Алексей Серебряков)

Премия «Независимый дух» — номинация за лучший международный фильм
45-й Индийский международный кинофестиваль[35]: премия «Золотой павлин» за лучший фильм
премия за лучшую мужскую роль (Алексей Серебряков)

Премия «Спутник» — номинация за лучший фильм на иностранном языке
Премия киноакадемии Азиатско-Тихоокеанского региона (Asia Pacific Screen Awards[en])[36][34]: главный приз за лучший фильм года
номинация за лучшую режиссёрскую работу (Андрей Звягинцев)
номинация за лучшую операторскую работу (Михаил Кричман)

Премия Британской киноакадемии — номинация за лучший фильм на иностранном языке

Примечания

; Показывать компактно

1.; Александр Кан.Пресса Британии о «Левиафане»: Библия, коррупция и водка «Русская служба BBC», 14.11.2014
2.; Leviathan (2014) — International Box Office Results. Box Office Mojo. Проверено 14 января 2015.
3.; Звягинцев о «Левиафане» и Каннах: «Убеждён, что история наша будет понятна и близка зрителям во всем мире» (рус.). Московский комсомолец (17 апреля 2014). Проверено 19 апреля 2014.
4.; Перейти к: 1 2 3 Александр Кан. «Пресса Британии о „Левиафане“: Библия, коррупция и водка» (рус.). Русская служба BBC (13 ноября 2014).
5.; Фильм «Левиафан» выйдет в российский прокат 13 ноября 2014 года (рус.). A COMPANY RUSSIA (22 сентября 2014). Проверено 28 сентября 2014.
6.; Перейти к: 1 2 3 4 5 6 7 Светлана Хохрякова. «Левиафан» к Каннам готов (рус.). Московский комсомолец (21 марта 2014). Проверено 19 апреля 2014.
7.; Юрий Гладильщиков. Каннский итог: Звягинцев высказался о современной России без обиняков (рус.). Forbes Russia (23 мая 2014). Проверено 23 мая 2014.
8.; Антон Долин. Канны-2014 День десятый: панк-молебен Звягинцева (рус.). Афиша-Воздух (23 мая 2014). Проверено 23 мая 2014.
9.; Перейти к: 1 2 Peter Bradshow. Cannes 2014 review: Leviathan - a new Russian masterpiece (англ.). The Guardian (22 марта 2014). Проверено 23 мая 2014.
10.; Фильм Андрея Звягинцева «Левиафан» получил приз Каннского кинофестиваля за лучший сценарий
11.; Наталья Баринова. Фильм Андрея Звягинцева «Левиафан» выдвинут на «Оскар» (рус.). ИТАР-ТАСС (28 сентября 2014). Проверено 28 сентября 2014.
12.; Джон Хоупуэлл, Эльза Кесласси. Pyramide Intl. Rolls Out Pre-sales on ‘Leviathan,’ Russian Director Andrey Zvyagintsev’s Follow-Up to ‘Elena’ (рус.). Variety (17 февраля 2014). Проверено 19 апреля 2014.
13.; http://www.novayagazeta.ru/arts/63712.html
14.; http://www.novayagazeta.ru/arts/66790.html
15.; Плахов, А. «Если больше нет юродивых, кто скажет о беззаконии и лжи?» Андрей Звягинцев об участии своего «Левиафана» в Каннском фестивале. Коммерсантъ (14 мая 2014). Проверено 14 мая 2014.
16.; Перейти к: 1 2 3 Леонид Павлючик. Звягинцев: Фильм «Левиафан» будет многолюдным (рус.). Труд (27 марта 2013). Проверено 19 апреля 2014.
17.; Фильм Михаила Сегала «Кино про Алексеева» на Московском кинофестивале. Телеканал «Культура» (23.06.2014). Проверено 24 июня 2014.
18.; «Левиафан» режиссера Андрея Звягинцева получил прокатное удостоверение. Сайт Министерства культуры России (8 июля 2014). Проверено 9 июля 2014.
19.; «Левиафан» Звягинцнва получил прокатное удостоверение. Дождь (8 июля 2014). Проверено 9 июля 2014.
20.; Валерий Кичин. «Левиафан» получил путевку на российские экраны. Российская газета (8 июля 2014). Проверено 16 июля 2014.
21.; The Best Films of 2014 (англ.). Sight & Sound (28 ноября 2014). Проверено 30 ноября 2014.
22.; Best of 2014: Film Critic Top Ten Lists (англ.). Metacritic. Проверено 13 января 2015.
23.; Ранее «Левиафан» Звягинцева оставил «сложные» впечатления у министра культуры РФ после просмотра картины в Каннах.
24.; Дмитрий Быков. Learn, we are fun! (рус.). Новая газета (12 января 2015). Проверено 13 декабря 2015.
25.; http://www.novayagazeta.ru/arts/63712.html
26.; Глава Териберки выступила против показа фильма «Левиафан»
27.; Фильм «Левиафан» завоевал награду «Золотой глобус». Проверено 11 января 2015.
28.; Фильм «Левиафан» Андрея Звягинцева завоевал главный приз Мюнхенского кинофестиваля. ИТАР-ТАСС (6 июля 2014). Проверено 16 июля 2014.
29.; «Левиафан» Андрея Звягинцева выиграл главный приз на кинофестивале в Сербии. ProfiCinema (28 июля 2014). Проверено 7 ноября 2014.
30.; «Левиафан» признан лучшим фильмом на Лондонском кинофестивале. РБК (19.10.2014).
31.; Camerimage 2014 winners! (англ.). camerimage.pl (23.11.2014). Проверено 23 ноября 2014.
32.; «Левиафан» Звягинцева взял главный приз на международном фестивале операторского искусства. Интерфакс (23.11.2014). Проверено 23 ноября 2014.
33.; «Испытание» А. Котта и «Левиафан» А. Звягинцева, созданные при поддержке Фонда кино, были отмечены наградами на кинофестивале Abu Dhabi Film Festival.
34.; Перейти к: 1 2 Валерий Кичин. Российское кино получило ряд наград престижного фестиваля в Абу-Даби. Российская газета (31 октября 2014). Проверено 11 декабря 2014.
35.; Левиафан, созданный при поддержке Фонда кино, стал победителем Индийского международного фестиваля.
36.; Звягинцев считает номинацию на «Золотой Глобус» важной для «Левиафана». Газета.ru (11 декабря 2014). Проверено 11 декабря 2014.

Ссылки
«Левиафан» (англ.) на сайте Internet Movie Database



***

Культура / Выпуск № 2 от 14 января 2015

142408 Learn, we are fun!*

«Левиафан» режиссера Андрея Звягинцева получил премию «Золотой глобус» как лучший иностранный фильм года

13.01.2015 Теги: быков, кино, рецензия

 



«Левиафан». Кадр из фильма

*«Учись, мы смешные» — англ.

Информационных поводов до российской премьеры «Левиафана», намеченной на февраль, как минимум два. Во-первых, он получил премию американских кинокритиков, а 15 января, уж будьте уверены, войдет в шорт-лист иностранных кандидатов на «Оскара». И на самого «Оскара» у него прекрасные шансы: в последнее время там побеждали картины много слабее и, так сказать, несвоевременнее. А во-вторых, его пиратским образом выложили в Сеть за месяц до российского показа, хотя отдельные счастливцы видели ее в Каннах, на «Кинотавре» и нескольких московских показах для избранных.


Александр Роднянский, один из продюсеров фильма, полагает, что его выложил в Сеть кто-то из отборщиков: честно говоря, на месте Роднянского и Мелькумова я бы только радовался.

В нынешних обстоятельствах шансы «Левиафана» на широкий российский прокат — if any — исчезающе малы, а так есть надежда, что его увидят хоть в тех же северных провинциях, в которых и о которых он снят. Конечно, такое красивое кино (оператор Михаил Кричман) надо смотреть на большом экране, но такая возможность будет явно не у всех, так что пиратам спасибо. Иногда мне даже кажется, что Роднянский с Мелькумовым всё поняли и сами растиражировали кино, которое в противном случае запросто могло остаться легендой, даже получив «Оскара». Ведь «Золотая пальмовая ветвь» за сценарий у него уже есть, а намеченная в октябре российская премьера отодвинулась на три месяца.

Как бы то ни было, я посмотрел самую титулованную, ожидаемую и качественную российскую картину последнего времени.


«Левиафан» — мрачное и сильное кино, по которому когда-нибудь будут судить об атмосфере путинской России. Те, кто в ней не живет, судят уже сейчас.

Он несколько созвучен — бессознательно, потому что долго делался, — раньше вышедшим «Майору» и «Дураку» Юрия Быкова или, допустим, «Жить» Сигарева, но сделан на порядок лучше: «Майор» и «Дурак» — качественная кинопублицистика про коррупцию и раздолбайство, а «Левиафан» — все-таки про страну и где-то даже про человечество. Фильм Сигарева — интересный режиссерский опыт талантливого драматурга; «Левиафан» — хорошее европейское кино, с лейтмотивами, образами, мощными актерами, точными диалогами и долгим послевкусием. Звягинцев — пока единственный, кто отважился высказаться об отпадении России от Бога и о том, какую роль сыграла в этом официальная церковь, — за одно это фильм можно было бы назвать выдающимся событием и отважным поступком, но отвагой, слава Богу, его достоинства не исчерпываются.


«Левиафан». Кадр из фильма

Это кино производит впечатление, да, и все-таки к этому впечатлению примешивается раздражение, в причинах которого поначалу не хочется разбираться. Дело в том, что по фильму действительно можно судить о состоянии страны, он совершенно ей адекватен — и потому вызывает столь же неоднозначные чувства. Он так же, как она, мрачен, безысходен, вторичен — как и Россия вечно вторична по отношению к собственному прошлому, — внешне эффектен, многозначителен и внутренне пуст. Как и в России, в нем замечательные пейзажи, исключительные женщины, много мата и алкоголя, — но при сколько-нибудь серьезном анализе сценарные ходы начинают рушиться, образная система шатается, а прокламированный минимализм (использована музыка Филиппа Гласса) оборачивается скудостью, самым общим представлением о реалиях и стремлением угодить на чужой вкус. Это типично русская по нынешним временам попытка высказаться без попытки разобраться — спасибо «Левиафану» и за то, что он назвал многие вещи своими именами, и все-таки увидеть в Звягинцеве наследника сразу двух великих режиссерских школ — социального кинематографа 70-х и метафизического кино Тарковского — мне пока никак не удается.


Для Тарковского он поверхностен, для социального кино — обобщен и невнятен; этот грех был заметен уже в «Возвращении» (кстати, «Елена» в этом отношении кажется лучше, скромнее, проработаннее). Выстреливая по двум мишеням, Звягинцев по большому счету в обоих случаях промахивается.

Наверное, это не его вина. Наверное, настоящее кино о путинской России будет снято, когда этот период истории закончится, — тогда отпадут цензурные ограничения, а многое увидится на расстоянии. Спасибо и за то, что есть, — но вот беда: главная метафора картины досадно расплывается. Если Левиафан — государство, то не государство же виновато в том, что эти люди «так живут», да и вообще не очень понятно, чем они лучше этого государства: почти все второстепенные герои с их фальшью, отсутствием морального стержня, корыстью, стукачеством и алкоголизмом идеально ему соответствуют. А если, как в книге Иова, речь о миропорядке вообще, о том, что мир и есть глобальная мясорубка, и обнаружить в жизни смысл так же невозможно, как уловить удою левиафана, — не ясно, при чем тут, собственно, Россия и всякого рода конкретика.




Читайте также:

Андрей ЗВЯГИНЦЕВ: «Если бы мы заканчивали бунтом, зритель бы удовлетворенный вышел из зала»

Интервью режиссера «Левиафана» и рецензия на фильм киннобозревателя Ларисы Малюковой

Не думаю, что пересказ фабулы может сойти за спойлер. Мэр маленького северного города, известный, однако, масштабным воровством (столичный адвокат привозит ему папку компромата, и диалог адвоката с мэром почти дословно копирует разговор Бендера с Корейко), хочет срыть ухоженный домик главного героя, золоторукого автослесаря Николая, дабы построить на его месте что-то личное, своекорыстное — не то резиденцию, не то совместную с иностранцами гостиницу (здесь тоже невнятица). Непонятно, правда, чем один кусок пустынного берега лучше любого другого: места полно, строй где хочешь; добро бы, он домик с верандой хотел отжать — ан нет, он его эффектно разрушает ближе к финалу. Все равно что садиться на рельсы и говорить: «Подвинься», — да уж ладно, поверим в эксклюзивность именно этого клочка неласковой северной земли.

Чем конкретно грешен мэр, что там в папочке — нам даже не намекают: у нас ведь притча, универсальное высказывание. Мэра в колоритном — даже гротескном — исполнении Романа Мадянова приказано считать абсолютным злом; допустим. Такие же персонажи театра масок — злобная прокурорша, брутальный начальник местной милиции, соглашательница-пиарщица (если она пиарщица, а то из единственной сцены совещания злодеев это опять же не ясно; опознал ее по слову «конструктив»).


«Левиафан». Кадр из фильма

Алексей Серебряков — один из лучших актеров современной России — героически пытается насытить роль живым содержанием, но, кажется, даже о библейском Иове мы знаем больше, чем о Николае. За что нам его любить, собственно, где тут пространство для любви и сострадания? Вот он говорит о местном гаишнике: монстр, мол, двух жен на тот свет спровадил, — но не знаю уж, сознательное это совпадение или нет, сам-то он по факту тоже двух жен спровадил на тот свет, хотя в обоих случаях ни в чем не виноват. Просто это так выглядит со стороны. За что его сын Роман так люто ненавидит мачеху? Почему эта мачеха — в хорошем, но опять же энигматичном исполнении Елены Лядовой, — бросается в койку московского друга-адвоката, и это бы ладно, тут-то муж ничего не узнает, но она ведь еще и на пикнике голову теряет, отдается герою Вдовиченкова чуть ли не на глазах у пьяного супруга! Женщина с суровым северным опытом жизни, отлично представляющая характер мужа и его собутыльников, стремительно разрушает свою жизнь — оно, конечно, пьяная баба себе не хозяйка, но, судя по легкости, с какой она опрокидывает рюмку, есть у нее некая толерантность к алкоголю? Самоубийство после примирения с мужем (а не после бегства любовника) еще менее поддается осмыслению: оно, конечно, если столько пить и драться — не выдержит никакая психика, но вот она только было поняла, что мужу без нее полная погибель, вот она вроде бы и отдалась ему в погребе, — а с утра вдруг осознала, что дальше так жить не может? Психологические выверты, конечно, всякие бывают, но когда их слишком много — смысл начинает хромать; с чего вдруг мэр перестал бояться разоблачений адвоката? «Пробил» его по своим каналам? — но папочка-то настоящая, он при нас ее просмотрел и не на шутку перепугался.


Разумеется, лицо нашей власти на всех этажах одинаково, это лицо наглое, и при малейших попытках сопротивления эта власть сначала дико пугается, а потом набирается прежнего хамства, как и было после Болотной. Но неужели для обретения прежней самоуверенности ей достаточно услышать пасторское слово?

Или тут какая-то тайная слабина адвоката, о которой нам не рассказали? Впрочем, за всеми этими частными вопросами скрывается один, куда более общий: неужели действительно власть виновата в том, что все герои картины друг друга ненавидят, адски пьют, ни во что не верят и все терпят? Ведь Николай и попытки сопротивления не делает: один раз за ружье схватился да на мента наорал; конечно, нынешняя Россия в самом деле бессильна и далеко зашла по пути разложения, — но тогда где, собственно, левиафан? Может, его и нет давно: и не зря в картине периодически появляется огромный китовый скелет, словно отсылающий к мертвому морскому чудовищу в финале «Сладкой жизни»?


«Левиафан». Кадр из фильма


Все давно сдохло, включая левиафана, — вот что самое страшное; но до этой констатации фильм Звягинцева, боюсь, недотягивает. Слишком в нем много чисто русского стремления понравиться: и упоминанием о Pussy Riot, и вечными штампами насчет русской провинциальной жизни;

нет слов, хороший экспортный продукт сейчас донельзя необходим деградирующему российскому кино, да вот с Николаем-то что делать? С адвокатом Дмитрием? С мэром? Мальчику Роману, хотя он и злой мальчик, здесь еще жить, — а какая тут может быть жизнь, непонятно. Чтобы эта жизнь продолжалась и выруливала из болота, ее как минимум надо знать. Пока же российское кино делается на уровне ощущений — и ощущение стыдного бессилия Звягинцев передал блистательно; беда в том, что это и его собственное бессилие.

Впрочем, адекватность тоже не последнее дело.

 


   


   


   



Читайте также





Навальный отказался давать объяснения в СК
 .


Бордель, одним словом…
 .


Греф: Россию ждет «масштабнейший» банковский кризис
 .



Заприте телевизор в холодильник
 .


Центробанк отказался помогать валютным ипотечникам
 .


Если друг оказался Брут
 .
.

Nextclick






 

 
 
 

 

 

 




 


123 комментария




19

Владислав Богоевский, 12 января 2015 в 15:49

Уважаемому Дмитрию, не стоит удивляться непонятному сценарию. У нас все спецы и эксперты по провинции, народу и с/х не разу не выезжали за мкад. За исключением полетов на Гоа.

Ответить





17

ROSSIA VPERED, 12 января 2015 в 15:51

Отличный фильм!Реальный фильм!Разблачающий партию Лефиафана,который состоит:политика Кремля+православие+правоохранительные и силовые органы.Это круговая порука,которую невозможно простому люду разрубить!То,что актёры играли в пьяном виде,это было сразу заметно и отлично показано состояние души простого трудового человека,которому всё труднее и труднее выживать.Народ матерится от безвыходности своего существования,а воры и жулики партии власти Левиафана матерятся от своего беззакония и растления души,как и должно быть по Слову Господа.Отлично показано православие,которое как всегда выслуживается властям и богатым,не брезгуя из наворованными от бедного народа деньгами.То же самое было и при царизме,за что Господь и сверг и царизм,и православие,которое старается сейчас себя оправдать и прославлять,чтобы никто из народа России рот на него не открывал,как это было намёком в фильме Звягинцева через попа,чтобы вопросов много не задавать ни Богу,ни властям,тогда и жизнь будет в довольствии и многолетия,как это произошло с Иовом))).Не поняв мудрость этой Книги и историю с Иовом,православный служака применяет её в своих интересах,как и всегда Слово Бога сатана превращает в свою пользу,превратно толкуя Его через своих сатанят.Одним словом-фильм что надо!
Звягинцев-отличный реалист и психолог человеческих душ.Всё,что показано в фильме-100% правда!Если бы я сам не был свидетелем много лет всех этих безобразий со стороны членов партии власти,которая и является Левиафаном,то может быть и не поверил.Но я со всем согласен,потому что я свидетель правления этой партии власти ЕР.

Ответить






13

Алексей Памятных, 12 января 2015 в 16:41

Сошласен. Думаю, РПЦ будет главным противником демонстрации фильма в России.

Ответить





6

александр меклер, 12 января 2015 в 23:19

Я с Вами согласен почти во всём, но всё же не во всём. Согласен в том, что этот фильм - шедевр. Согласен в том, что Быков - балаболка, подтверждающая максиму Пифагора "Многознание не научает". У него лёгкость мыслей (и, особенно, языка) - необыкновенные. Своего рода талант, и, хотя я признаю за ним и множество других талантов, но эта его критика фильма мне кажется их недостойна. Его многочисленные "А почему...?", "А чего ради...?" , "А вот такого в жизни не бывает", А с чего это адвокат...? "А какого рожна героиня...?" и прочее в том же духе вызывает недоумения. Разве можно подобные вопросы ставить, например, перед "Процессом" Кафки, или даже перед "Алеко"? А чего это Алеко, сноб и эстет, живёт в таборе, где сплошная антисанитария. Так не бывает. А почему это кавалер Де Грие следует за постоянно обманывавшей его Манон в Америку (где в те далёкие времена также господствовала антисанитария)? Вот за что такие беды выпали Григорию Мелехову, ведь он же симпатичный? Или даже Аксинье, которая, хоть и менее, но тоже симпатичная? Странный, какой-то детский подход к художественному произведению, в котором Быков с его колоссальным искусствоведческим опытом, судя его по рецензии, не разглядел Божьей правды.
Просто дал волю какому-то детскому пустословию.

А я потрясён величественным лаконизмом Звягинцева, его пункирной манерой, когда он отбрасывает все эти почему, да зачем, да "а дальше-то что?",отбрасывает разоблачения и осуждения, потому что всё это - несущественные детали , не в них величие его замысла. Ему как Эсхилу, как пророку Исаия, наконец, как Пушкину удалось это: так дать почувствовать зрителю, что "от судеб защиты нет", что тот содрогнулся.



У Звягинцева есть его собственный стиль, и по моему, этот стиль - лаконичность

Ответить






0

Alexandra N, 14 января 2015 в 00:13

Всё гораздо проще.
Хороший, талантливый фильм, показывающий всё, как есть - жизнь без какой-либо надежды, без какого-либо выхода - то, что надо. Это нужно власти.
Человек не должен сопротивляться, не должен искать выхода из такого безобразия. И мотивации к этому быть не должно.
Если бы в фильме был намёк на какую-то иную жизнь, на иной выход, то фильм могли бы и запретить.
А если запретят... Для этого ума, конечно, не надо.
Чего не сказал Быков? Что, возможно, хотел сказать?
Искусство МОЖЕТ и ДОЛЖНО мотивировать человека к улучшению своей жизни.
Но у нас такого искусства нет.
Поэтому Левиафан дожрёт всех и сдохнет.

Ответить






1

александр меклер, 14 января 2015 в 20:20

"Искусство МОЖЕТ и ДОЛЖНО мотивировать человека к улучшению своей жизни."

По моему искусство никому ничего не должно. Просто настоящее искусство, - а фильм Звягинцева я отношу к таковому, - хватает за сердце, - читателя, зрителя, слушателя.

Ответить





2

  Постоянный читатель: vladimir zelcer , 13 января 2015 в 00:54
Полностью присоединяюсь к этому комментарию!Меня опередили.

Ответить





1

Владимир Терехов, 14 января 2015 в 21:30

Просыпаюсь с бодуна,
Денег нету ни хрена.
Отвалилась печень,
Пересохло в горле,
Похмелиться нечем,
Документы сперли,
Глаз заплыл,
Пиджак в пыли,
Под кроватью брюки.
До чего ж нас довели
 Коммунисты
(Либералы,
Патриоты
 Путинисты-
на выбор читателя)
-суки!
ИгИр

Ответить





5

  Постоянный читатель: Павел Шумкин , 12 января 2015 в 16:15
в критике Автора некий внутренний раздрай-фильм ему очень понравился и он его понял но он хочет его "доточить" до совершенства опасаясь что его не поймут другие.
 (такое сотворчество обычно возникает от встречи с талантливыми произведениями)


Ответить






3

  Постоянный читатель: Антон Косенко , 12 января 2015 в 18:46
Думаю, автору понравилась форма, но он слегка озадачен невнятностью или (местами) полным отсутствием содержания. Жёсткость, цельность формы при отсутствии содержания - примета нашего времени.

Хотя для Голливуда вполне может и сойти - уж после михалковского Оскара какие могут быть вопросы?

Ответить





2

Хрюн Моржов, 12 января 2015 в 16:17

«Левиафан» режиссера Андрея Звягинцева получил премию «Золотой глобус».
На этом разбор произведения можно закончить. Оценка поставлена.

Ответить






3

  Постоянный читатель: Алексей Долгов , 13 января 2015 в 10:02
От «Тихого Дона» к «Жмуркам».
Если «Тихий Дон» это месиво из пота, семени и крови то «Левиафан» это компот из водки и семени, причем водки намного больше. В «Тихом Доне» сначала обесценивается семья, а затем и вся страна летит в пропасть. Григорий Мелехов ходит кругами вокруг своего дома и с каждым витком кто-нибудь гибнет: жена с плодом, любовница, дочка. Остается лишь сын. Дарья Мелехова кончает жизнь самоубийством узнав, что она больна сифилисом, до этого будучи жалмеркой она едет на свидание к мужу и изменяет ему в поезде. Спираль сжимается измена уже происходит практически на глазах у мужа. В «Тихом Доне» пока мужчины воюют, женщины – работают. В «Левиафане» женщины продолжают работать, мужчины продолжают пить, страна уверенно ищет дно. Камера на фоне красивой северной природы постоянно показывает какие-то полуразрушенные дома, разлагающиеся лодки, подтверждая мысль, что народ в этой стране – рабы, а власть – оккупанты http://espreso.tv/program/2015... . Все зыбко… трудится в полную силу, для детей, для будущего – бесполезно. Постоянно пьющему народу противопоставляется власть точно знающая, что она хочет – удержаться у власти. Народ, расстреливающий свое прошлое, и живущий надеждой, что придет время, расстреляем и этих. Дети, пьющие в разрушенной церкви и новая церковь построенная на месте «родовой» избы. Все без надежды, без малейшей возможности вырваться из этого порочного круга http://www.novayagazeta.ru/soc... .

Ответить






0

  Постоянный читатель: Алексей Долгов , 13 января 2015 в 10:04
Попытка раскрыть библейскую тему скатывается в лубок. Священник покупает мешок хлеба, а главный герой водку. Своей помощнице матушка раздает хлеб, а главный герой блудным сыном уходит в страну далече хлебать помои. И все это на фоне свиней... Так и хочется сказать автору словами Алексей Серебрякова: «Я же с тобой по-человечески… что ты мне хрень гонишь? Зачем?». Положительных героев нет, тот же отец Василий не мудр, не юродив, не интересен - просто мимо проходил. Фильм снят при поддержки власти за деньги налогоплательщиков как бы подтверждает слова Чубатого: «Животную без потребы нельзя губить — телка, скажем, или ишо что, — а человека унистожай. Поганый он, человек… Нечисть, смердит на земле, живет вроде гриба-поганки». Подтверждает мысль «Жмурок» - бойся, народ, мы власть, мы сила, мы кровь, мы не тварь дрожащая, мы право имеем. Неудивительно, что фильм будет обласкан всевозможными международными премиями – вот он русский человек низменен, подл и жалок, незаконно он владеет 1/6 частью суши, не может он распорядиться ни землей, ни своей судьбою, нет у него будущего ведь по закону царя Хаммурапи земля принадлежит тому, кто ее обрабатывает и забирается у того, кто ее не возделывает.

Ответить






4

  Постоянный читатель: Алексей Долгов , 13 января 2015 в 10:05
Запрет фильма на территории РФ мне не понятен. Да… не тянет на сталинскую премию, но ведь и мы обмельчали, никого не «расстреляли, а мы живем и смотрим в стол» http://www.novayagazeta.ru/pol... … Возможно, тот факт, что фильм попал в Сеть это тоже один из посылов для «образованщины» - не дергайтесь, да и посмотрите кому Вы ищете лучшую жизнь, народ старой дорожит http://bobfilm.net/drama/8814-... …
Да и сама интеллигенция в лице адвоката бесперспективна: изменяет другу, в Бога не верует, да и не готова пожертвовать чем-либо пусть даже из-за страха за своих детей http://www.novayagazeta.ru/col....
Звягинцев опровергают теорию Дмитрия Быкова, что в России можно жить отдельно от власти. В фильме власть сама приезжает к тебе в дом и не оставит в покое даже в убогом, богом забытом северном городке.

Пока же российское кино делается на уровне ощущений — и ощущение стыдного бессилия Звягинцев передал блистательно; беда в том, что это и его собственное бессилие.
 =============================
… не Тарковский… и не «Древо жизни» Терренса Малика, но на безрыбье и «Левиафан» - кино.

Ответить





4

Дмитрий Константиненко, 12 января 2015 в 16:18

Не видел, и не смогу пока.
Но с рецензий - фильм о безумной вере людей в свое величие. Которое ничего не стоит. И о их крахе.
Человеку, который остановился осмотреться - это абстрактный намек.
Остальным - повод толпой падать с обрыва.

Ответить






0

Дмитрий Константиненко, 12 января 2015 в 16:22

Добавлю, - с обрыва в собственную пустоту пустоты своих берегов.
Есть еще зотерическая игра. Дмитрий - кто то за Медведевым. Николай - меня путают с разными людьми, и в частности с отцом. Я то под сценарии не подхожу, как бы нагло я это не заявлял.
ОНА дорисовывает сценарии.

Ответить





0

  Постоянный читатель: Фриц Герлих , 12 января 2015 в 16:25
Кассовые сборы будут скудны... В Левиафании этот фильм посмотрят только эстеты и кинокритики.А награды международных кинофестивалей,как и Нобелевская премия, давно никого не убеждают в гениальности тех,кому эти награды присуждают....

Ответить






-1

Андрей Константинов, 15 января 2015 в 12:46

Слышь, ты, фриц, это какая-такая "Левиафания"??????
Базар фильтруй!

Ответить






0

  Главная редакция: Сергей Золовкин , 15 января 2015 в 13:03
Андрей Константинов, 15 января 2015 в 12:46: многоуважаемый Андрей Васильевич (с отчеством не ошибся?), у нас такая манера обращения исключается категорически! Не забывайте о корректности, плиз))) Модератор

Ответить






-2

Андрей Константинов, 15 января 2015 в 13:29

Виноват.... но - "за державу обидно" (с)

Ответить






1

  Постоянный читатель: sova sova , 15 января 2015 в 13:31
Андрей Константинов, 15 января 2015 в 13:29
Виноват.... но - "за державу обидно" (с)
 ***********
 ))) Какая "держава", такие и "ватники". А уж какие "ватники" - такая и лексика. ))

Ответить






0

Андрей Константинов, 15 января 2015 в 14:30

... а я наивно полагал, что Вам даже и мат нравится.... вон как в кино!

Ответить





1

Алексей Памятных, 12 января 2015 в 16:38

Мелкий придиразм. 15-го января фильм попадет из оскаровского шорт-листа (в котором он уже есть) в число трех номинантов, из которых в феврале и будет выбран победитель.

Ответить





6

Михаил Елшин, 12 января 2015 в 17:10

Вы знаете, направленность фильма - одуревшая невзрачная Россия со своими вечными пороками - в целом правильная, но я мне сил хватило только на первую треть картины. Не мог дальше смотреть. До того тоскливо и противно в душе от увиденного.
Эту невзрачность путинского бытия видишь в реальности на каждом шагу, на художественную картинку в формате полнометражного фильма как-то уже не реагируешь.
Главный антураж картины - беспросвет в унылых красках северной России - можно смело назвать ее идеей в лучших русских традициях. Ждать счастливого конца в современных отечественных произведениях в области кинематографии не приходится по определению.
Беспросветная путинская Россия - кому Звягинцев открыл глаза своим фильмом?

Ответить





3

  Постоянный читатель: Константин Яковлев , 12 января 2015 в 17:15
1) фильм хороший, но, увы, по смыслу кажется слишком простым;

2) красивых пейзажных и операторских сцен сам насчитал две-три за весь фильм (либо "просмотрел", либо действительно так мало);

3) про "РПЦ на районе" соглашусь с автором статьи, но и создатели фильма это слишком уж педалировали - фраза "вся власть от Бога" из уст отрицательных персонажей прозвучала, наверное, раз пять (так сказать специально "для тех, кто в танке";

4) название фильма "Левиафан" - мне видится режиссерской "ловушкой" (обманкой), на которую "ловятся" и кинокритики, и обычные зрители (и в этом тоже соглашусь с Д. Л. Быковым);

5) на мой взгляд речь идет об абсолютной "оставленности" людей, живущих в России: в фльме никто не может поддержать главного героя - ни государство (которая не дает ни правосудия, ни справедливости), ни семья (жена, которая ...), ни друзья (которые "кидают"), ни церковь (которая не дает "утешения"...)

ps. фильм, конечно, основательно бичует "хранителя русских скреп" - церковь требует от власти власти (из уста иерарха), от потерпевшего терпения (из уст диакона), и при этом "церковь" и выступает тем самым выгодоприобретателем от всех невзгод и бедствий героя фильма

Ответить





-2

constantin akentiev, 12 января 2015 в 17:16

Здесь нечего обсуждать. Это комикс, между картинками которого нет и не может быть никакой взаимосвязи. Российская версия фельетонной индустрии.

Ответить






8

  Постоянный читатель: Виктор Иванович Гаевой , 12 января 2015 в 18:25
constantin akentiev, уважаемый, как раз бросаются в глаза исторические аналогии. А именно, после появления социального кино "Маленькая Вера" Василия Пичула, "Так жить нельзя", "Асса" Говорухина, случился распад страны. Такие фильмы говорят о нравственном нездоровье страны, о тупиковости её дальнейшего существования в таком виде, как сегодня, и скорых неминуемых изменениях.

Ответить






2

Царь Ненастоящий, 13 января 2015 в 21:30

"Асса" не говорухинская, не распространяйте дезинформацию.


***
 Черное всегда в моде, или Тайна «Левиафана»



Игорь Виттель   Игорь
 Виттель   Подписаться   
 



 
 

   


Черное всегда в моде, или Тайна «Левиафана»
Кадр из фильма "Левиафан", реж. А. Звягинцев

Что такое «чернуха» вовсе никто не знает, хотя слово это употребляют все. В этом смысле оно похоже на слово «интеллигенция». Да что там, таких слов у нас много. И фильмов таких у нас было много – особенно с конца восьмидесятых годов прошлого века. «Чернуха» была чем-то неприятным: фильмом о неприятном, книгой о таком же неприятном. Но фильмы об оживших мертвецах чернухой не были – эти мертвецы пускали черные слюни не у нас, а в абстрактном мире.




А для настоящей «чернухи» нужна была реальность. Тогда же был разработан своеобразный набор штампов «чернухи», четкий и смешной, будто придуманный Остапом Бендером «восточный орнамент»:  русские, что хлещут водку из горла; продажный суд; жена-потаскуха; друг-предатель; священник, благословляющий зло; бандиты и продажные чиновники. Ну и, конечно, «все, чем гордились – лживо».




Этот набор «Лего» прекрасно был освоен для сборки фильмов и книг в девяностые, но потерял было актуальность. От него просто подустали, да и на внешнем рынке он перестал пользоваться спросом. Сначала ведь его производил только что рухнувший колосс, про который интересно было узнать – а как там вообще люди-то живут, а потом – обычная страна. Мало у кого жизнь нехороша – вон, в Нигерии тоже не сахар. А Бьорк и вовсе повесили.




Потом явился Левиафан. Вернее, «Левиафан».




В нем был все тот же набор штампов, при этом несколько невнятная мотивация поступков героев – на фоне космической красоты пейзажей. Да и снят он был не в пример лучше, чем унылая «чернуха» восьмидесятых-девяностых. Тогда откровение заключалось в том, что люди, подозревавшие, что принцессы тоже какают, стали об этом говорить вслух.




За семь тучных лет мы привыкли к тому, что в «чернухе» есть даже нескорая ностальгическая романтика – как в фильме «Жмурки».




Однако наступили семь тощих лет, и наступила общая тревога. Народные массы в такой момент расслаиваются. Одни находятся в панике, и говорят, что Армагеддон на пороге, все-все, и больше нечего делать, кроме как в восторге описывать, как ледяные волны лижут палубы «Титаника». Другие считают, что это все равно невозможно произносить вслух, а надо продолжать играть веселый фокстрот. Неважно, чем это вызывается – тем, что нельзя провоцировать панику, или простым страхом музыкантов перед неизвестностью.




При этом изображение неприглядной стороны жизни вновь считается откровением.




Меж тем жизнь жестока, но она ровно такая же, как прежде. Она всегда есть, видеть или не видеть ее – вопрос не к искусству, а к нашему избирательному зрению. И набор штампов тот же. Как пелось в известной песне: «Ты людей позабыл, мы давно так живем». «Чернуха» вообще свойство приправы к жизни: насыплешь стакан перца в тарелку – будет дурно, бросишь щепоть – нормально. Спрос на штамп формируется гастрономически.




«Левиафан» – удивительный фильм не по своим внутренним свойствам, а по внешним. Он похож на «Черный квадрат» Малевича. В него каждый вчитывает (или всматривает) что ему хочется. Фильм хорошо сделан, хотя остается набором «Лего». Просто зритель получил повод к разговору в тревожное время, когда он тревожится, народ тревожится и все в мире тревожатся.





При этом отчего-то ожидают от набора пленки, кинопроектора и кресел (вариант – от украденной в сети копии) какого-то чуда. Некоторые ожидают чуда злого, другие – доброго, третьи и вовсе чего-то такого, что описывается странным словом «катарсис». И чудеса происходят, только не с кинопленкой, а в процессе обсуждения. О, какие страшные истории уже рассказаны по этому поводу! О какие реки слез и крови явлены в разговорах на маленьких или больших экранах электронных устройств.




А сам фильм остается черно-квадратным, или пятнистым, как кляксы Роршаха.




У полузабытого русского писателя Викентия Вересаева есть рассказ, который называется «Состязание». Он написан им в 1919 году, в Крыму, в голодное, в общем-то, время. Сюжет этой сказки в том, что публично спорят два художника, кто из них круче. Один, мэтр, представляет на народный суд картину с прекрасной девой, и все понимают, что она прекрасна, и воют от тоски, что они-то сами нехороши, парни отворачиваются от своих девушек, не понимая, что находили ранее в их некрасивых телах. Но тут второй художник, молодой человек без имени, открывает свою картину, и все видят там простую крестьянскую женщину и было уже собираются бить юношу, как вдруг понимают, что картина их заводит. И уже старик толкает локтем в бок свою старуху, вспоминая, как прыгал за ней через плетень, – в общем, туши свет, сливай воду, искусство пошло в массы.




Но время сочинения этой сказки было временем великих иллюзий, когда люди могли требовать от искусства, чтобы оно их просветило и они обязательно переродились, стали лучше и чище после просмотра. В 2015 году довольно сложно требовать от фильма, чтобы он тебя изменил и улучшил. Этого редко требуют даже от тренеров по фитнесу.




Но суть претензий к «чернухе» выходит точь-в-точь как в рассказе Вересаева. Мы смотрели – досмотрели, мучились, где результат?




А нет результата и не будет. Потому что искусство так устроено, и раньше оно такое было, и в годы великих социальных иллюзий человек сам нравственно очищался (или пачкался), а фильм или книга были только поводом к этому.




Искусству вообще все равно.




Да народной массе, по сути, тоже. Там хоть кол на голове теши: народу-то одни рассказывают, что это вообще не про реальность, а про бедного Иова, другие гнут, что это про обличение режима, третьи машут своими кляксами Роршаха, а народ себе на уме.




Вот хорошая история, если, конечно, не сочинили хитрые блогеры: говорят, на каком-то рынке продавщица ругалась словами «левиафаны позорные». И в ответ на недоумение отвечала, что в одном иностранном кино про русских алкоголиков те называются «левиафанами», и нужно этих пьяниц укоротить, чтобы они не позорили родную страну.

Вот вам глас народа – даже если его кто и выдумал.