Пунктуация

сначалабылослово
потом отделил

свет от тьмы жизнь от смерти сказуемое от подлежащего

пробельным материалом

а чтобы не голосили как труба

крылатые корректоры приволокли две коробки

с точками восклицательными тире и прочим


и стало хорошо

 

в воздухе кишат запятые

 

голуби выклевывают из многоточий

разгребая лапкой

 

рыбы любопытны

оттого-то и ловятся на вопросительный знак

 

но однажды занозил босую ступню

валявшейся в траве бесхозной скобкой

и в сердцах отменил все знаки

 

только объяснения в любви

по-прежнему состоят сплошь из препинаний

 

а все остальное лента новостей

депутатыдумысборнаяпобиатлонукотировкибиржи...

 

 

На рынке

 

мясистая женщина за прилавком

поправляет горки шафрана перца зиры

 

другая роет красными ручищами

в ящике с мерзлыми рыбами

 

дайте мне фартук

я тоже буду разделывать туши

 

как Маяковский

 

на сторублевках

Большой театр с прежним советским гербом

 

за них чего хочешь купи

 

баночку меда

тягучего как любовь

 

молодой редиски

молоденьких женщин в гофрированных юбках

 

все для спасения души в церковной лавке

и все для плова

 

фраки уступили пиджакам тех шуганули джинсы

будущее за фартуками от Версаче

 

узбеки в подсобке вяжут пучками сонеты

и выкладывают на лоток

 

юный князь прижимает баранью ногу к груди

как отрезанную свою

 

 

Лот

 

И пришли два Ангела в Содом вечером,

когда Лот сидел у ворот Содома.

 

Вот занесло беднягу Лота.

 

Тот еще городок. Лыбятся в лавках, в кофейнях,

с сальными рожами, в разноцветных сандалиях,

с напомаженными головами.

 

Вышел, убрав товар, продышаться

от воздуха, захватанного их ртами,

а тут эти Двое.

 

И с ними Сам Господь, то невидимый,

то переодетый Третьим.

 

Привел их в дом.

Тут набежали толпой.

 

— Где люди, пришедшие к тебе на ночь?

Выведи их к нам, мы познаем их.

— Безумцы! Это ж наблюдатели от миссии Неба, «голубые нимбы».

— Ничего, выводи!

 

Ну, прибегли к спецсредству...

Всех ломившихся в дом поразили слепотою, от малого до большого,

так что они измучились, искав входа.

 

Поутру заторопили.

Пока не выйдешь отсюда, не можем сделать дела.

 

В общем, вывели под руки

праведного Лота и двух его придурочных дочерей.

 

Дальше известно.

 

Теперь эту историю обсуждают в Европарламенте:

неправомерное применение силы.

 

Так мне рассказывал один депутат

в разноцветных ботинках.

 

 

 

Песня о родине

 

 

не то равнина не то рванина

неба у нас еще больше чем земли

 

но плохо вспахано

 

нынче взамен кириллицы сеют latinskie bukovki

только всходят чертополохом

 

вот и птицы

со штемпелями виз на пестрых крылышках

 

потянулись щебеча

отсюда где сотки туда где акры

 

и всегда что-нибудь копают

то окопы то могилы

 

не ругайте землемера

если тут места нет

 

закопайте меня в облако

 

 

 

Ной

 

сидит на холме

и смотрит вниз на замусоренную долину

в лужах и перевернутых камнях

 

в коричневой тюбетейке

в голубом бедуинском халате на голое тело

с догорающей сигареткой в желтых пальцах

 

седые поределые космы

треплет теплый ветерок

 

слышен смех

Сим с Иафетом обнаружили игру в монополию

в вытащенном из трюма рундуке

 

сидит и смотрит

 

«Они не понимают. Всё утонуло»

 

 

 

Сороковой день

 

едва добрел

проваливаясь по колено в облака

 

толпа

как за визами в американском посольстве

 

там Петр на КПП

 

я с детства помню

где-то здесь была лазейка

 

трр! трр!

свист милицейских ангельских свистков

 

оп-ля!

 

порвал штаны

перелезая ограду райского сада

 

а вот и Ты

 

 

 

Последняя бабочка

 

порхает облетая куст

 

уже выросли дети

не видевшие телефона с диском

 

морпехи переодеваются в женское белье

чтоб их не заподозрили в империализме

 

десять тысяч даунов

собрались в кругосветное путешествие на велотренажерах

 

сезанновского курильщика взашеи вытолкали из кабачка

и повесили «no smoking»

 

письма расплываются электронными чернилами по воздуху

не разобрать кто что писал

 

вообрази себе мотылька

очнувшегося среди зимы в городской квартире

 

подпархивает к оконной раме

а за стеклом белым-бело

 

 

Страшный суд

 

вострубят трубы

заблещут одежды и нимбы

 

на экзаменационном столе билеты

руки в перстнях ручки с золотым пером

 

лица строгие а ты голый

оставил свое пропотевшее тело на земле

 

ты почему крестика не носишь?

и денег на толстенькую свечу жалел?

сад ленился тем летом поливать?

 

зачем ее во сне голой видел?

а по кошке грустил пуще как по человеку?

 

да ты хоть раз птичий оркестр на рассвете слышал?

только когда до ветра вставал и снова спать?

 

над облаками смеялся?

гимн совецкий помнишь а отче наш нет?

дурака валял?
 

загорелые плеши

в лацканах золотые яблочки и змейки

галстуки от леонардо и от малевича

 

а кто тут настоящий садовник

узнаешь по чернозему под ногтями

и он молчит
*

Опубликовано в журнале:
«Новый Мир» 2014, №11 Алексей Алехин

Закопайте меня в облако