Все это было до меня

Все это было до меня:
      бежала мама по перрону,
     «Прощай», - кричала  эшелону,
      фашистских извергов кляня.               
И голос, ноябрем простужен,
летел за Лешкой, юным мужем,
раздавлен был взрывной волной,
накрыт безумною войной.

Все это было до меня:
     отец в настывшие портянки,
     укутал ноги, как в жестянки,
     и в бой ушел на склоне дня.
Еще не знал, как мне он нужен:
он не был ни отцом, ни мужем,
а просто взводным в двадцать лет,
чуть- чуть солдат, чуть- чуть поэт.

Все это было до меня:
     отец мой с выправкой нештатской,
     девчонке, но вдове солдатской
     дарил  ромашки у плетня.
Они, обделены  войною,
мечтали встретиться со мною,
и в  ленинградской стороне
рожденье  подарили мне.

И память их живет во мне:
     опять бегу я по перрону,
     кричу осипло эшелону:
     «Остановитесь, вы в огне».
До боли натирают ноги
портянок складки. И в тревоге…
спешу стереть остатки сна.
Я тоже той войной  больна.