Иголка

Острая иголка чудно вышивала,
И со всех сторон могла бывать она.
Ткань проткнула снизу, сверху продолжала,
Дивные красоты вышивать могла.

Так умело, ладно делала работу,
Если сшить, сшивала рваные места,
Протыкала смело, без иной заботы,
Но случилось что-то… Вдруг занемогла.

Вдруг попалась ткань ей, плотная, тугая,
И в нее с разбегу ткнулася игла.
Ткань была большая, толстая такая,
И проткнуть ее иголка не смогла.

Хоть она упала, тут же подскочила,
С рвением все тем же бросилась вперед,
Но от ткани плотной снова отскочила,
И упала больно, полная тревог.

Поднялась иголка, собрала все силы,
И еще усердней подскочила вверх,
Но еще больнее падать вниз ей было.
Что же происходит? Может где-то грех?

Поднялась сквозь слезы, в зеркало глядится,
И понять не может, что же с ней не так?
Кто ж ее работой сможет насладиться?
Что Хозяин скажет? Это ж не пустяк?...

И она усердней начала стараться.
Но с ударом каждым о «стальную» ткань,
Кончик у иголки начал притупляться,
Падать уж привыкла, слышать Голос: «Встань».

Вновь встает иголка, к небу снова скачет,
Но ее усердье все сошло на нет.
По ночам тихонько, с грустью горько плачет,
От бессилья веры угасает след.

Битва затянулась, силы на исходе,
И она с тоскою вспоминает дни,
Где она скакала в радости, свободе,
Вверх, всегда так ровно делая шаги.

Что же происходит? Как мне измениться?
Кончик уж притуплен, боль уже не та…
Кто же мне поможет? Я хочу смириться!
О, Хозяин, где Ты? Вспомни про меня.

Я одна из тысяч, множества иголок,
Есть острее, лучше, ревностней, верней,
Голосок и то, мой туп, уже не звонок,
Нет сил, докричаться о беде моей.

Но я все же верю, что Хозяин знает,
Что Его иголка с сим тупым концом,
Измениться хочет, ведь она желает
Делать, что угодно, пред Своим Творцом.

Исполняя волю Господина только.
Делать, что Он хочет, ночью, среди дня.
Не теряя веры, молит вновь иголка:
«Жду, Тебя Хозяин! Заостри меня!»