Разговор с другом

Я:
Я улизнуть хотел бы от публичности
И заниматься культом своей личности,
Однако жизнь сказала «Стоп!»
И мне тавро поставила на лоб.
Тавро «Публичный человек»
Теперь отныне и навек.
Но нет весёлости в моей душе.
По жизни всё унылое клише
И не спасает культ своей же личности
От жёсткого напора сей публичности.
Да и Пегасу не помогут шпоры,
Сегодня на его глазах ведь шоры.

Друг:
Ты что-то нынче загрустил, Василий.
Не прилагаешь видно ты усилий
Клише унылое до праха растолочь,
Зелёную тоску с годами превозмочь.
А если нет старания по культу личности,
То и как следствие засилие публичности.

Я:
Я нынче весел хоть куда,
Но вот нахлынули года
И поубавили веселье.
На ум приходит спирто-зелье
И всякая другая чушь,
А посему пора бы в глушь,
Там выбить дурь из головы
И избежать людской молвы.
Молва ведь хуже пистолета,
Она убьёт во мне поэта,
Я превращусь в мешок пустой.
Нет, друг Серёга, ты постой.

Друг:
Глушь штука классная, поверь.
Она тебе откроет дверь
К миру вовне, да и к публичности.
Хватило только бы наличности,
А там, возможно, повезёт.
Ну что пора? Пора на взлёт?

Я:
Да не гони ты лошадей,
Ты лучше рюмочку налей
И мы поговорим за глушь.
Да не крутись ты словно уж.
Вот говорят, что глушь нас лечит,
Правда не всех, иных калечит.
Да сильно так, что и потом,
Найти не могут свой же дом.
Страшусь публичности, но и боюсь глуши
Как не свихнуться в этой, блин, тиши.
И Бог с ней с этой… в общем личностью,
Пусть покрывается публичностью.