Память ч 4

Память!
Память открывает нам давно забытые моменты далёкого, красивого и беззаботного детства. Детства, где мир был щедр и ласков, где всё было твоим и где не было суеты и пустоты.
Каждый день приносил новые открытия, новые знания. Сказки, которые бабуля читала, лишь дополняли красоту природы.
Я помню себя с трёх лет (так бабушка говорила).
И помню момент, самый первый: лето, жарко, я за столом на улице ем мёд, который сосед мне дал, и тут меня укусила пчела. Глаза заплыли сразу, я побежала к ведру с водой, но взрослые (не помню кто) схватили меня и к соседу... чем-то мазали.
Мне это мешало жить, было неуютно, слёз не было — интерес (что это было?).

Приехала мама из Кемерово, мы пошли пешком по линии её встречать. Красота вокруг: щебет птиц, кое-где прошуршит змейка (там их много было). Лес был смешанный: берёзки и рябинки, елки и кедры, и поляны, поляны в разнотравье, благоухание, ароматы полевых цветов, трав. Это не высказать, это надо чувствовать.

Мама шла навстречу (дрезинка по времени ходила, но все пешком в основном — 3 км до станции). Я бежала ей навстречу, и ветер трепал мои длинные волосы. Радость захлёстывала... Мама, мамулечка, мамочка дорогая моя!
Вернувшись домой, пили чай, разбирали подарки, они разговаривали, а я с новой куклой, таких не было ни у кого.
На следующий день мы поехали в Мариинск, я там тоже была первый раз. Много людей, машины, суета. Мне не понравилось, но интерес я проявляла. Долго потом задавала вопросы и, довольная ответами, продолжала своё житие.
Мама привезла мне красное в горошек платье. Я в нём день ходила, модничала, а к вечеру пошли встречать стадо — овцы были у нас ещё. Корову бабуля продала (соседи молоко давали, в крынке, помню, бабушка на стол ставила).

Я пошла быстрее и осталась одна.
И вот этот незабываемый момент: красный цвет, бык... я бежала (в душе знала, куда надо, препятствий не замечала). На краю, где весной затапливало русло, росло дерево, оно до кроны было без сучков и веток. Я не знаю, как я на нём очутилась, но внизу бык рыл копытом землю и упирался рогами в ствол.
Сняли мужики (улыбались). Никто не ругал меня, никогда. Меня никогда и не били. Всегда всё было в словах. Я понимала, где "накосячила", и мне было стыдно.

У мамы был отпуск, а в городе жила она в общежитии(потом меня забрала, когда квартиру получила). Мы ходили купаться, ловили руками налимов, работали в огороде — пололи и т.п.
Затем мама уехала. Стало грустно, но я понимала, что так надо.

Жизнь в деревне шла своим чередом, у меня тоже.
Однажды (до того, как я змей вытаскивала из огня), кто-то из детей сказал: "Пошли играть во врачей".
Мы наловили лягушек, уселись на погреба (заранее притащив туда бинты, нитки с иголками, йод, зелёнку и стёклышки.

Лягушки у нас были в баночке, и вот мы стали их "оперировать": разрезали живьём (я тогда не понимала, не ощущала...), что-то вытаскивали, пришивали... Жуть.

Бабуля моя нас за этим делом и застала. Резко взяла за руку, живых лягушек отпустила, детей разогнала, меня поволокла домой. Я ей пыталась рассказать, но она молчала и тащила меня. Я не понимала, что с бабулей.

Дома она выдала мне всё о жизни, смерти и людской тупости. Она говорила тихо и доходчиво, что человек не имеет права вмешиваться в жизнь природы, что всё созданное Богом не подлежит переделу, что всё живое должно жить! Ещё она сказала: "А что, если бы лягушки вас взяли и стали играть во врачей?"

И тут я осознала. Мне стало страшно и больно... На всю жизнь бабушка преподнесла мне урок — урок мудрости и величия жизни.

Зато после этого я стала всем помогать, всех лечить — и людей, и живность. У меня была своя аптечка, в деревне знали, и все давали: кто бинт, кто йод. И полдеревни животных ходили перевязанные))))

В семь лет я спасла ребёнка из горящего дома. Времени не было бежать и звать на помощь, да и взрослые все на работе, а бежать далеко... Какие высшие силы подсказали мне, что надо делать, не знала тогда. Это теперь я понимаю, что душа наша хранит опыт многих воплощений.

Но от того случая я не отошла совсем (всю жизнь боль, ноющая боль и жаль).

Близилась осень. Часто шли дожди, блистали молнии, гремели громы, но мне нравилось наблюдать за этими явлениями. Внутри меня словно кто-то сидел и питался энергиями стихии, и кричал, кричал радостно, с восторгом.

От окна меня отдирали (боялись). Тётя топила печку, бабушка тоже чем-то занималась. Все были дома. На улице холодно.

Прошло время, я написала стих.

Расплескалась память по оврагам,
Чем-то милым веет и родным...
Молоком парным и пирогами,
Детством босоногим и шальным.

Голубело озеро в берёзках,
Лилий белых нежный хоровод...
Всё тогда принадлежало детству,
И как здорово, что не было забот.

Я хочу туда вернуться снова,
Надышаться ароматом трав,
И венок из белых лилий, как обнову,
Увезти с собой, к груди прижав.

Всё ушло, и не воротишь больше,
Сердце жалобно сжимается в груди...
Я иду туда, где с рожью поле
Шепчет мне последнее: "Не жди!"



Кемерово - Кузбасс