Запах твоих солнц

если глаза твои более не видят
а руки не способны ощущать
зажат в ладони последний выстрел
и что-то ещё хочется знать
знать что-то заново, отныне
лиц холодных к себе не подпускать
и воздвигать песочные твердыни
в лицо правде взгляд не обращать
окропить соками своими все вокруг
отпечатки с пальцев навсегда стереть
пока боль не исчезнет, пусть крестит кожу кнут
пока разум не исчезнет, мечтать и все выше лететь

лететь к теплу, что растеряно с годами
что каждые тринадцать лет напоминает о себе
и взгляд тускнеющий, с тоской и небесами
навеки засыпает в последней тишине
раскаты грома и высь напополам
рукава спустив, жженье не настолько интенсивно
и лишь далекий звук крадется в перепонки по ушам
они не боль, но их не пережить насильно
в надежде за стену своё спрятать естество
рецепторы спасти от памяти о боли
удушающее желание жить нисколько не ново
как не нова и клетка, что зовется сломанною волей

наедине с собой сердце так не смело
бьется; оно, осужденное молвой
не в силах справиться с тем, что овдовело
лик прячет за трясущейся рукой
а на руке - кратеры и сигмы
результат инъекций веры и надежды
результат коллизий парадигмы
настойка из души, без плоти и крови лишенная одежды
с годами лишь желчи обретая вкус
настойка души убивает все святое
и горе всем тем, кто поддается воле её чувств
дорогу к жизни спутав с обрывом, подружившись с тьмой ночною

в сгустившейся ночи, как в одеяле
чувства все выше свой берут полет
но ночью пепел, что никому не показали
взаместо снега на плечах обретает свой покой
обрывки памяти, как пигментация хамелеона
в отреченном вакууме ослепляют отстранённый ум
когда тело в конвульсиях боли и стонов
удовлетворение берет в обретших явь похотью покрытых дум
и в обособленном пространстве, называемом мечтой
головой об стены биться стало обыденным занятием
ведь жить в мире всех тех, кому ты нужен, стало тяжело
запах твоих солнц стал моим проклятием

в глазах твоих пустота глотать себя ненадолго перестала
и на мгновение они яркий преобретают смысл
но спираль молчания разомкнуться запоздала
мы лишь играем роль тех, кем быть удается из последних сил
так часто случается, что так часто бывает
что слуха касается знакомый голос из бездонной пустоты
и замкнутость твоих возвышенных иллюзий ужасает
когда нет сил отказаться прикоснуться к ним
за фантазией художников красивые эмоции людей
в совершенстве своём необратимы; касаемо порывов
должен узнать в себе человека, уснувшего частицами глубоко на дне
ведь в мире, где хотелось неба, устал я жить кошмаром из глубины