Саксофон...

Над моей пропастью, там…
Играет что-то звонко и прискорбно-весело.
Не труба это, а саксофон Петровича
И, уже, не важно: были ли мы вместе
И уже не важно, что ничья.
 
Не дай Бог, не выдержали струны
Порвалась, без права на восстановленье
Я, как Друбич в соловьевской Карениной
Ужасом жизни завороженная.
Мрачно красивая. До омерзения.
 
И просветленье придет поздновато уж
Ты попытайся
Но, Бог мой, за что ему???
Он же святой – потому не женатый
В счет поминальной,  ему бы застольную.
 
И позабыть, присмиреть, будто выдохнуть
И улыбнуться, разгладившись лобиком
Чтобы лететь, потеряться, развеяться
А не в землицу сырую за гробиком.
 
И все забыть, ни о чем не печалиться
Не вспоминать, отпустить боль за душами
Маялась, маюсь, опять буду маяться
С видом, исполненным равнодушия.
 
И саксофон улыбнется лирически
Саксофониста в засос глотком виски
Лишь чернота и конфета останется
В миг, когда я растворюсь по-английски.