Зеркало

  Анатолию Михайловичу подарили зеркало на юбилей. Но что странно, он абсолютно не помнил, в какой момент и кто именно, то ли от всего коллектива, то ли от начальства, или кто-то из подчинённых лично презентовал… Юбилей был вчера, Анатолий Михайлович конечно принял на грудь слегка, но не настолько, чтобы отшибло память, да и выпивал он не часто и помалу. Помнил только, что когда вечером его доставили домой, личный водитель занёс все его подарки, а вот один пакет, размером со среднюю картину, юбиляр  нёс  сам, зная, что в нём находится что-то очень ценное. В пакете оказалось зеркало. А  работал Анатолий Михайлович  начальником.
   Конечно, начальников на нашей земле много и все они разные. Попадаются,  наверное, и добрые, и нетребовательные, и щедрые… Анатолий Михайлович был властным, себялюбивым, любящим купаться в лучах собственной славы жадиной. К тому же считал себя самым умным и любил всех поучать. Абсолютно не ценил своих добросовестных подчинённых и без разбора бил по шапке любого из них, если вдруг поступала жалоба от капризного клиента. «Главное  -это клиент, потому что клиент –это деньги! И я не потерплю, если они уйдут не к нам, а к нашим конкурентам!» -  частенько покрикивал Анатолий Михайлович на вверенный ему коллектив.
   Организация, которую возглавлял Анатолий Михайлович, оказывала услуги населению и называлась «переливание из пустого в порожнее». Организация имела областное руководство, которое в свою очередь подчинялось столичным чиновникам. Наш начальник имел весьма приличный оклад, исправно переводил отчисления в вышестоящую организацию, а оставшиеся средства грамотно разделял с главным бухгалтером, которая (между нами только) по совместительству являлась ещё ему и любовницей. Сказать честно – воровал. Своим подчинённым он с большой натяжкой, от сердца отрывая, выплачивал зарплату не выше среднего и считал себя великим благодетелем. К тому же очень не любил, когда вверенные ему люди ездили в отпуска, брали лишний выходной, или занимались ещё чем-либо кроме своей работы.  Интересов кроме денег и славы Анатолий Михайлович не имел никаких, и посему считал, что и остальной народ живёт пересчитыванием ночью купюр под подушкой.
   Организация высоко несла свою марку, но, по правде говоря, не приносила никакой пользы населению. Сотрудники её исправно работали, наивно полагая, что делают нужное и великое дело, учтиво кланялись, завлекая клиентов и с высоким профессионализмом переливая из пустого в порожнее, выкачивали деньги из карманов населения  в закрома своего начальства.  Некоторых работяг иногда посещала мысль о никчёмности такого занятия, но увы, другой работы для них просто не было. Анатолий Михайлович, напротив, создавал филиалы по городу и расширял штат, усиленно давя конкурентов. (а таковых было не мало в нашем городе). Короче говоря, начальник наш не бедствовал и имел все те блага из материального мира, которые должны были соответствовать его положению в нашем обществе, и даже чуть больше…
   Так вот, на следующее утро после юбилея, Анатолий Михайлович зевнул, словно довольный кот, потянулся, встав с кровати, нежно погладил ладонями брюшко, ибо слегка отвисшее брюшко и лысина на затылке являлись для него символом достатка и благополучия, и, улыбаясь, подошёл к новому зеркалу, дабы полюбоваться собою, умным да хорошим. Вспомнилось, как вчера в его честь пели гимны и дифирамбы, провозглашали тосты и поздравления, вручали грамоты и подарки ему… Но кто всё-таки подарил это зеркало и зачем? У меня зеркала что-ли нету? Вон на шкафу и в прихожей есть… Ладно, в те пусть жена любуется, а это моё! Довольный начальник уставился в стекло. В зеркале отражались стена, дорогущая картина  над кроватью, не менее дешёвые старинные часы, прочая ерунда… Отражения Анатолия Михайловича в зеркале не было.  …??? Начальник ещё раз посмотрел на стену, на ковёр, на часы, на их отражение в зеркале, ощупал свой затылок, уставился в стекло и не увидел в нём человека. Если бы на его затылке были волосы, то они, наверное, замерли бы в строго вертикальном положении. Анатолий Михайлович был абсолютно здоров, в трезвом уме, и никаких психических расстройств и галлюцинаций ранее у него не наблюдалось. Взяв зеркало в руки, начальник  тупо стал ходить с ним по комнате, пристально рассматривая каждый отражаемый в нём  предмет. Однако его собственное отражение в зеркале так и не появилось. Человек он был в меру образованный, пусть и считал себя умнее других, и ни в какие чудеса тоже  не верил. Храмов Анатолий Михайлович не посещал, хотя и носил на толстой золотой цепи приличного размера золотой крест, духовных книг (да и вообще никаких ) не читал. Однажды, правда, пригласил батюшку для освящения нового офиса, но на этом его общение с духовным миром и ограничилось.
Так или иначе, отражения в зеркале не было и Анатолий Михайлович не знал, что делать дальше.
   Сегодня был выходной. Анатолий Михайлович слегка дрожащими руками натянул на себя брюки и прочие части своего гардероба, спустился в гараж, завёл собственный джип, решив пока не беспокоить личного водителя, и проследовал на работу.   Побродив с полчасика по пустому офису и сделав несколько замечаний охраннику, решил вернуться домой. На столе по-прежнему стояло подаренное ему обыкновенное зеркало и решительным образом не хотело показывать Анатолию Михайловичу его собственное отражение.
    Прежде чем выбросить на помойку этот нехороший подарок, начальник ещё раз попытался  вспомнить, кто же его всё-таки ему презентовал. В  памяти с особой точностью, как никогда раньше, стали всплывать события…  Словно на большом экране, невидимый киномеханик, прокручивая плёнку обратно, демонстрировал увлекательные эпизоды из жизни великого человека… 
    …Вот коллектив,  напоздравлявшись своего начальника, незаметно разбежался по домам, вышестоящее начальство,  слегка пригубив, вручив почётную грамоту и внеся поощрительную речь, тоже отбыло восвояси… Только личный водитель долго мучился ожиданием окончания любовного уединения своего шефа с бухгалтершей… Перед глазами мелькали сцены мракобесия нетрезвых танцев, спиртоупивания и вкуснообъедания, громкие слова хвалебных тостов и умиление самим собою, любимым… Юбилей удался на славу, за счёт организации естественно. И плёнка крутилась дальше…   
       Как наяву всплыла сцена недавнего унижения своего подчинённого за то, что он решил сказать правду клиенту о том, что из переливания  пустого в  порожнее ничего хорошего выйти не может… Человек был сразу уволен без зарплаты за последний месяц… А вообще весь коллектив исправно трудился с одним выходным в неделю и практически без отпусков, ибо уходя в отпуск не получал средств к существованию, так как Анатолий Михайлович следовал принципу «кто не работает, тот не ест».
      Между тем вместе с животиком  горячо любимого самим собою человека, росло и его собственное благополучие в виде заново отстроенного загородного дома со скромной роскошью внутри, дорогого авто в гараже, и так далее… Вот только дом-то мой пуст, промелькнула плёночным кадром мысль в голове начальника, и новый джип, не видящий дорог, как реликвия, с которой он лично сам протирал пыль раз в неделю, на самом деле и не нужен…
      Дальше плёнка стала крутить что-то вовсе несусветное, сотни обманутых, но довольных лиц от оказанных организацией услуг… На экране появились молодые клиентки, кои в знак благодарности организации и лично Анатолию Михайловичу были не прочь провести с ним  время в ресторане  или в бане со всеми вытекающими отсюда последствиями. А таковых было немало за двадцать лет его предводительствования…
      За это время две его дочери успели вырасти, закончить школу, институт, и даже выйти замуж. А вот супруга… Здесь надо бы ненадолго оставить персону Анатолия Михайловича, и уделить ей немного внимания. Звали её Марина. В противоположность своему мужу  женщиной она была кроткой, тихой, смиренной и работящей. Таких можно увидеть, например, в храме, работающих в церковной лавке, в платочке и со скромной доброй улыбкой на лице.  Впрочем, Марина этим и занималась, будучи человеком набожным. Каким образом и почему судьба свела их вместе, одному Богу известно. Экран крупным  планом  показывал Анатолию Михайловичу задумчивое Маринино лицо, частенько с грустной улыбкой смотрящее в окно, её хрупкое, но сильное тельце, любящее работу на земле, с разными овощами, фруктами и цветочками… «Зачем тебе это? –спрашивал он иногда, - ведь мы всё можем купить!» Она лишь молча улыбалась ему в ответ… В голове начальника пробежала мысль, что ведь он совсем не знает своей жены, не знает как выросли дочки, знает лишь, что всегда и всем они были обеспечены и он всегда мог дать им денег… «А ведь им совсем не это было надо», -  промелькнуло у него в голове. «Господи,- первый раз за всю его жизнь прозвучало это слово, - Господи, а зачем это всё? Зачем этот дом, которым любуются, восхищаются, а за глаза завидуют мне и судачат, зачем этот джип, если мы на нём никуда не ездим, сколько раз Марина просила проехать по святым местам, а я смеялся над этой глупостью… Зачем эти хвалебные речи, когда их говорят, а сами ненавидят меня за спиной? И у меня нет друзей, ведь те, кто пытаются дружить, им нужна моя должность, а не я сам…»  Анатолий Михайлович ладонями сжимал виски, между которыми находилась его самодостаточная лысина. Никогда раньше такие мысли не посещали его умную голову, в ней сейчас происходило что-то страшное и непонятное…
    На столе по-прежнему стояло зеркало. «Кто мне его подарил???» -  уже вслух прокричал начальник.
    За окном солнышко опускалось всё ниже, вот уже и день прошёл, и вечер, и дело к ночи… А плёнка всё крутилась и крутилась в голове, отсчитывая кадры из никчёмной, разгульной и на самом деле никому не нужной жизни Анатолия Михайловича. Так и уснул он, сидя за столом, обняв руками голову. Снился ему странный сон, как будто он в образе древнегреческого философа Диогена (в реальной жизни даже не слышал про такого) бегал днём с факелом по городу среди толпы начальников и мракобесов, пытаясь отыскать настоящих людей… «Зеркало, принесите ему зеркало! - кричал чей-то противный жуткий голос, - только в зеркале он сможет увидеть человека!»
    Утром приехала Марина, она неделю была у матери в деревне и мужниными торжествами не интересовалась, поскольку давно уже знала про всю его жизнь
– Что с тобою, Толик? - открыв дверь в спальню, Марина бросилась к спящему за столом мужу и стала тормошить его. – Проснись, на тебе лица нет!
-Поэтому я и не отражаюсь,-  пробуровил  спросонья  Анатолий Михайлович,- Какое нафиг лицо, если тут даже человеков нету, - продолжал он, наполовину пребывая ещё в своём странном сне. -  Сейчас, Марин, погоди, дай проснусь, я тебе, Марин, сейчас что-то скажу. Слушай Марин, - как то сразу приняв бодрствующий вид, сходу начал её Толик, - давай уедем в деревню. К твоей маме, насовсем. За ней ведь уже уход нужен, ты ведь часто к ней одна ездишь, на электричках… Я помню, там церковь стоит разрушенная… А ты у меня в Бога веришь. Я думаю так: если продать наш дом и прочую ерунду, нам хватит денег восстановить храм, материн дом отремонтируем, у неё ведь там огород, сколько гектар-то? Да и при церкви работать будем, научишь меня молиться? И проживём как-нибудь, дочки наши пристроены уже, будут потом внуков нам возить… Джип только себе оставим, в деревне он будет нужен.
     И Анатолий Михайлович всё говорил и говорил своей Марине, говорил столько слов, сколько за всю жизнь, наверное, не сказал. Она молча улыбалась и не могла наглядеться на своего мужа. Марина верила в чудеса и понимала, что это ещё не второе пришествие, но что-то всё-таки произошло в этом мире.
     Наконец супруг её сделал паузу, сел на стул и случайно взглянул на позавчерашний свой подарок. На стекле были стена, ковёр, часы, прочая ерунда, румяное лицо Марины и …уставшая, лысая, задумчивая физиономия Анатолия Михайловича.