Четыре года

Мимо окна четыре года, как день,
А она звонит мне – хочет, чтобы я вспомнила, как волчата в этом нежном возрасте не боятся людей. Ей наплевать, что я выросла вдали от неё, что змей своё яблочко мне предлагал отдельно. Она звонит мне, как-будто ничего не произошло, как-будто мне теперь есть дело за что – она тогда меня так проглядела, как-будто я должна помнить её ещё, как душу или хотя бы, как тело.
Мимо окна четыре года – смотри: я всё выдержала и вместо многоточий – одни нули, ты жила в Америке, Москва тебе – третий Рим, так зачем же теперь звонить?
Зачем ты звонишь мне, выбежав на мороз, какое дело тебе до меня, когда мы столько времени врозь, какое дело тебе – как мой братец подрос и сколько всего в моей жизни стало совсем другим – я не помню уже запах твоих волос, с трудом узнаю твой полупьяный голос и когда я тебя услышала – мир не пошёл под откос и имя твоё не прорезалось гимном.
Мимо окна – четыре года – как дым. Я играла здесь песни с многими и на все лады, мне тут бывали не рады, как мать в твоём старом доме и бывали рады, как бывала рада мне ты. Такие звонки в горле становятся костью.
Спи себе, мой первый неоправданный тыл, спи себе, как первая, кто меня так убил, спи себе, моя дорогая гостья, выдохни, к стене прислонясь затылком, спи себе – останемся здесь навечно красивыми и молодыми. Пылкими.

Спи себе – тебе во мне четыре года так хорошо спалось.