Естественная зрячесть. одним файлом

Март.

Луна течет легко, как молоко,
Ее не держит ряд стеклопакетный,
Сочится влага в теплое стекло,
Стекая белой лужей по паркету.

Сморгнув соринкой сон, я слышу ночь.
Фонарь в окне, согнувшись саксофоном,
В приливе света… Хочешь, обесточь,
И он сольется с ветром монотонным.

Ночное небо – пенная вода,
Так каплет март и мучает капелью,
Стекая по мостам и проводам,
Сквозь душу пропуская мокрый бредень.

И тяжело не думать об ином,
Сознание впитало эту слякоть,
И тикает капельный метроном,
И в тон ему стремятся слезы капать.

2006


Март 2

Март шумит, как прибой,
Бьется в шиферный тоненький бортик,
Пса срывает на вой
У соседской страрухи напротив,

Слившись с хором пружин
У дивана соседского снизу,
Чья раскачена жизнь
В такт капели, гремящей в карнизы.

В аритмии весны
Снеговые открытые вены…
Пес поет ли навзрыд,
Иль рыдает бессильно и нервно?

Мне, свернувшись крючком,
Не забыться без фенозипама,
Небо рухнет ничком
На подушку тоски и тумана.

Может быть, я усну
В шумном марте, затопленном ночью,
Полоумному псу
Подвывая тихонько по-волчьи.

2006


По стеклянным капиллярам...

По стеклянным капиллярам
Ртуть растягивает вектор,
Набухает часть проспекта
За оконным окуляром.

С крыши дождь глотают трубы,
Отправляя в водостоки,
Ветер спел бы, да вот только
Расчихался от простуды…

Говорят, - «больна циклоном…»
«Не зима уже, а нечто…»
Над Москвой полярный вечер
Поутру до горизонта…

Птицы в небесах - на ощупь,
В воздух выпростав ладони...
Город в низком небе тонет,
Крыши зданий мироточат…

Лихорадит пальцы липок
Узловато-ревматичных.
Вот прохожий анемичный   
Цвета перекисших сливок…

Не отбрасывая теней, 
Рты распаханы зевотой,
Люди едут на работу
Нынче все же – понедельник.

Облаков творожный сочень
Протыкает вилка клена -
Нынче нет на солнце клева, -
Очень сыро, сыро очень….

2005


Ноябрь.

Ноябрь, забредший в жилые кварталы,
Натянет на лужицы тонкую плевру,
И медленно тучи овечьей отарой
По-муракамьи потянутся в небо,

И выметут дворники лета останки:
Кленовые листья, залитые грогом,
И сквер обнажится до самой изнанки...
Так голы деревья, как души пред Богом!

Запахнет тоской и желанием снега,
И будет сквозняк хлопать дверью подъездной...
Домашний уют по кирпичикам "Lego"
Я складывать буду к твоим неприездам.

И плакать не буду... не много... не сразу...
Ты мне позвонишь, скажешь: "важная встреча..."
Фонарный циклоп вдруг мигнет одноглазо
Слепящей тоскою в ноябрьский вечер.

2005


Примерочная.

Звездной оспой изрытое небо,
Вечность стерта, замазана сажею,
И луна, словно треснувший где-то,
Купол неба, еще не закрашенный.
 
Этот мир не дошит, не докроен,
Горловины заужены мерочки.
Рвется ветер, рыдая и воя,
Из общественной этой примерочной.
 
Все пройдет. Даже более-менее…
Мы отметим свое ветеранство
Мотылькового неразумения
Биться в кровь о немое пространство…
 
Задержать чуть дыханье, не ухнуть,
Выжать сердце до вывоя волчьего,
Бельевая веревка на кухне
Тетивою натянется в полночи.
 
Может быть, разойдется конструкция?
Будет свет, выйдет Бог, будет выход…
Ну а нет, то тогда по инструкции:
Вдох в трахейные вывихи – выдох.
 

2006


Кивают травинки...

Кивают травинки в ответ на вопросы,
Про что их не спросишь – кивают… кивают…
Небесная Золушка звездное просо
Всю ночь за окошком моим собирает.

Кварталы панельных московских «бастилий»
Ласкает безудержный ветер-бездельник;
Будильник, болеющий тахикардией,
Бессовестно ночь на секундочки делит.
 
И эту поделит, как есть, без остатка,
На вдохи и выдохи, снова на вдохи,
Две лунные тени, попавшись в сетчатку
Ночного зрачка, растворятся в итоге…

В простынную накипь на скомканой койке
Под брендом далекого Оле Лукойе
Опустятся сны из страны Лукоморья
Про «долго и счастливо» и все такое…

И в теплой пучине, доверившись Ною,
Ты рядом со мной, такой близкий и сладкий,
Пока не рассеются белой пыльцою
Фонарных тычинок бескрайние грядки.

2008


Весенним утром.

Горизонт упал на живот,
(По утрам  он всегда так падает),
(Вечерами  наоборот -
Воспаленными в небо гландами)…

Крутолобым уткнулось лбом
В тощий бок шерстяное облачко…
А великий волшебник - Бог,
Пальцем с неба соскреб все звездочки…

Задышал  голубой кисель
И пополз прям с небес на площади. 
О, как кисточки тополей
С удовольствием в нем полощутся!

Город сдвинул картузы крыш,
Дом напротив отвесил форточки,
Лопнул солнечный сверху прыщ
Аккурат над ним, посередочке…

Пробежал  заводной трамвай,
Раздувая стальные легкие,
Звал с собою, звенел: «Давай! 
Бросим все, и - в депо далекие!»….

И чирикали воробьи.
Что чирикали птицы глупые?
Только счастье толклось внутри
И пребольно о ребра стукало…

2005


Забиться в стенную панель, как мокрица...

Забиться в стенную панель, как мокрица,
Не видеть оттуда, не слышать, не слушать,
Как дождь, раздражаясь, все шлепает лужи
По спинам их мокрым и по ягодицам,
 
Как хлюпают тучи комкасты и серы,
И рвется небесная их эпидерма,
Дождинки, как сотни истрепанных нервов,
Болтаются в воздухе неравномерно...
 
В косую линейку, в наклоненный почерк,
Исчерканный город заглянет оттуда,
Где осень тоску разливает по трубам,
По лужам и душам, и емкостям прочим...
 
А мне, не поверишь,ни капли не стыдно;
Я больше не плачу, и Бог мне не внемлет;
Но небо с разбегу все бьется об землю
Таким затянувшим с утра суицидом...

2005


Ветер волны к берегам чалил...

Ветер волны к берегам
чалил
и тихонько ворошил
гребни,
как щенки скулили в них
чайки
и просили у меня
хлеба.

Вместо хлеба было лишь
время,
да гудков мобильный бег -
скачки;
что поставлено на них -
бренно,
мне б вернуть хоть sms-
сдачей.

Наглоталось море звезд
ранних,
я в него смотрелась как
в небо,
звездный шифр написан был
Брайлем,
и понятен потому
не был.

На излете ветер бил
с курса
даже знавших небеса
чаек
равномерно, как удар
пульса,
ветер волны к берегам
чалил.

2007


Весенние наброски.

Я выпала в объятия апреля,
Как лопнувшая почка в гриве клена!
Расправленные синие знамена
Небесных партий в облаках летели…

Шеренги лип, косматых демонстрантов,
Дрожали снизу безголосым эхом,
Картечный перезвон синиц при этом
Глушил с утра покрепче оркестрантов!

Щекотно пририсовывал веснушки
Мне на нос кто-то очень леопардно,
И сверху улыбалось плотоядно
Слепое солнце с тополя макушки.

И в общую природную фривольность
Ветрами приготовленная лепта:
Подол придержишь, волосы растреплют,-
И на кого похожа - уже Бог весть!

Дороги нет, есть шаг канатоходца!
Канаты между луж и экскриментов.
Путем таких простых экспериментов
Из лужи туфлей вычерпала солнце!

Смеющийся прохожий, ты замечен!
Спускайте шлюпки, трос вяжите туже,
Спасайте сумасшедшую, что в луже
Целуется, представьте, с первым встречным!

2007


Застыла густо тишина...

Застыла густо тишина...
Стакан остывший чая...
Покуда не взметнет со дна
Обуглившихся чаек,
Я буду терпеливо ждать,
Дыша рассветным крилем,
И скармливая падежам
Твое нагое имя...
Крепко и коротко лассо
Тех глаз, маслин горящих,
На холст их Пабло Пикассо
Выкалывал в горячке...
Возьми мой хлеб, тепло и кров!
Найди мой мир из многих!
Из всех затерянных миров
Он - самый одинокий...
Я буду ждать, растить герань,
Тебя доверив тайне,
И именем твоим в гортань
Проталкивать дыханье...

2008


Заплакать, обабиться...

Заплакать, обабиться, к мокрой щеке
Примерить ладони, колени, подушку…
Бессовестно тянет лучи побирушкой
Рассветное солнце сквозь бреши в окне.

Позднее, уже осмелев поутру,
С карниза скользнёт по балкончику ближе,
Все в комнате поочередно нанижет,
Как бисер, на тонкий сверлящий шампур.

Кусочками: ломтики спелой айвы,
Пеленок пригоршню на спинке кроватки,
И даже немного коснется украдкой
Подушки и спрятанной в ней головы...

И надо бы встать и идти мне вперед
(Вчера перед сном Айболита читали)
Он тоже надеялся в самом начале,
Что ближе к утру все само заживет...

Но каждое слово рубило как сад
Вишневого счастья зашкаливший трафик…
Течет Лимпопо айболитово нафиг!
Он знает, но все же бредет наугад...

Разбрызганный свет. Утро нового дня.
Завернут восток в простыню кришнаита.
Но ты не придешь, чтобы всем своим видом
Сказать, что не хочешь и знать про меня...

Волна горизонта качает зарю,
Для солнечных зайчиков сотни ловушек.
Поймав одного, тереблю по макушке,
Рука вспоминает макушку твою...

Шершавую щеку и сладкий покой
Тепло от ладони, как самую малость.
Бессонная ночь и усталость...усталость...
Да жалость к себе одинокой и злой.

2008



Так верно скрадывает тополь...

Так верно скрадывает тополь
Летящий ветер в шумном чреве,
Так чаек затихает вопль,
Раскаченный волной качельной…

И так естественную зрячесть
Крадут рассветные туманы,
И лес, и реку, обод дачи
Распихивая по карманам…

Так фонарей вечерних всходы
Колышут улицы и скверы,
И те уходят прочь к восходам
Подобно весельным галерам…

Так тени города, как сваи,
Несущие его огромность,
Под брюхо позднего трамвая
Свою роняют тонкоребрость…

Так стук моей сердечной мышцы,
Гремящий косточкой от вишни,
Становится таким неслышным
В руках, умеющих утишить…

2005