Что делать

ЧТО ДЕЛАТЬ

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Обычно мудрецы и есть орудия наживы,
От них идут все нити зла, и к ним они ведутся,
Так как их мысли и ученья изначально лживы,
Отбросить знанья их – разбойники переведутся.

И если расколоть нефрит весь, жемчуг уничтожить,
Тогда исчезнут в мире воры малые с большими,
Печати, дщицы сжечь - народ никто не потревожит,
И вновь все люди станут безыскусными, простыми.

И если поломать весы все, отменить все меры,
Тогда в народе собой сами тяжбы прекратятся,
И если в Поднебесной к мудрецам лишить всех веры,
То и со всем простым народом можно пообщаться.

Народ начнёт сам рассуждать, на мудрых не взирая,
Исчезнут инструменты все - и слух сам пробудится,
Краски убрать с орнаментами, их уничтожая,
То могут у людей к природному глаза открыться.

И если люди устранят все крюки и отвесы,
Все наугольники и циркули уйдут в забвенье,
И в отношениях вещей учтут все интересы, 
То в Поднебесной мастерство вновь обретёт рожденье.

Поэтому и говорится средь всех искушённых:
«Искусство величайшее так схоже с неуменьем (1),
Когда ум смысл узрел вдруг ценностей всех возвращённых
Того, что с временем когда-то кануло в забвенье».

Поэтому презреть нам стоит Цзэнцы поведенье,
Зажать рот Ян Чжу и Мо Ди с их опытом печальным,
Изгнать всю справедливость, милосердья прославленье,   
И свойства в Поднебесной все сравнятся с изначальным.

Обрёл бы каждый зренье, никого б не ослепляли,
Ведь только всё через своё увидеть можно зренье.
Обрёл бы каждый слух, то никого б не оглушали.
Обрёл бы каждый знанья, и не стало б заблужденья.

И если б каждый обрёл свойства, не было б пороков,
Такие б как Ян Чжу, Мо Ди, Цзэнцзы б не процветали,
Не рассевали бы идеи в качестве уроков,
И напоказ свои достоинства б не выставляли,

Не ослепляли б Поднебесную своим ученьем,
Ведь подражать нельзя им, своих мыслей не имея,
Свойств истинных самих себя лишая обретенью,
Нельзя чужим умом жить, других мыслями владея.

Ведь были ж раньше времена, когда все просто жили,
Рода, такие как Юнчэн (2): Срединных и Священных, 
И свойствами своими истинными дорожили,
Людей собой меж не терпели необыкновенных.

В те времена, чтобы запомнить, узелки вязали (3),
Жуя простую пищу, своим платьем любовались,
К чужим в своих простых жилищах зависти не знали,
И были счастливы, своею жизнью наслаждались.

Вражды к соседям из царств пограничных не питали,
Собаки только там и петухи перекликались,
Друг друга все законы и порядки уважали,
Дожив до старости друг с другом люди не общались.

Повсюду истинный порядок и покой царили,
И каждый в Поднебесной был доволен тем, что было,
Друг другу пошлости в общении не говорили,
Но жаль, что человечество те времена забыло.
 
Теперь дошло же до того, что люди повсеместно   
На цыпочки становятся, вытягивая шею,
Чтоб сообщить: «Мудрец такой направился в то место,
И нужно туда ехать, чтоб понять его идею».

И захватив еды, спешат к нему, дом покидая,
Следы ведут их к мудрецам тем через царств границы,
Своих родителей, дела государя бросая,
Слетаются туда за знанием, как стаей птицы.

И это – вина высших, пристрастившихся всех к знаньям.
Ученьем кто не обладает - к знаньям пристрастился,
Не может мыслить тот, в плену кто со своим сознаньем.
А значит, что для внутреннего его глаз закрылся.

Такие люди откровения не постигают,
Удел их – быть орудьем управления у умных, 
Всю Поднебесную в великую смуту ввергают,
И заводилами становятся всех сборищ шумных.

Их знанья заключаются в том, как мечи куются,
Как строятся силки, чтоб зверю не было спасенья,   
Как стрелы делаются, как из веток луки гнутся,
От них приходят птицы и животные в смятенье.

Растёт уменье изворачиваться и лукавить,
Порочить, изводить, во всём победы добиваться,
Как управлять людьми, и даже Поднебесной править,
Как быть софистом, чтобы в проигрыше не оставаться.

Поэтому и смута в Поднебесной возникает,
Но вся вина ложится только на пристрастных к знаньям (4),
Стремятся все к уменью неизвестного познанья,
Но чтоб известное понять, то знанья не хватает.

Поэтому все неизвестное лишь изучают,
Известное чтобы познавать, у многих нет желанья,
Так все недоброе в их разговорах обсуждают,
Не удостаивая в речах доброго вниманья.

Теряют все природу вплоть до низшего сословья,
Народ свой скромный и простой гнетут, не замечая,
Везде звучит пустопорожнее лишь многословье,
Идут за хитрыми все, радуются краснобаям.

Ведёт всё это к смуте, нашу жизнь же – к отравленью,
Свет солнца и луны над нашей жизнью затмевает,
Внизу силы природные приводит к истощенью,
И годы нашего существованья сокращает.

«Что делать»? - спросите все вы, свой мир спасти желая,
Отвечу: «Себя вспомнить, Недеянью предаваться,
Стремиться к доброте, известное всё изучая,
В душе себя найти и Человеком оставаться».

Пояснения

1. Цитата из Лаоцзы ("Дао дэ цзин" глава 36)

2. Рода, такие как Юнчэн: Срединных и Священных: двенадцать родов - Огромных Дворов, Дяди Повелителя, Срединных, Равнины Каштанов, Разводящих Вороных Коней, Создателей Колесниц, Пламенных Помощников, Священной Чаши и Жаровни, Вызывающих Пламя, Готовящих Жертвенное Мясо, Священных Землепашцев - так называемых "древних государей", которые вошли в пантеон государей-предков. Из них Создатели Колесниц (Сяньюань) считаются идентичными с родом Жёлтого Предка;
Вызывающие Пламя (Чжу Юн) иногда отождествляются с родом Нюйва; род Равнины Каштанов (Ли Лу)- чжоусцы, у которых каштан - тотемное дерево; Разводящие Вороных Коней - чусцы, в герб царства которых входила лошадь.

3. Цитата из Лаоцзы ("Дао дэ цзин", глава 80)

4. Чжуанцзы осуждал не знания вообще, а лишь те, за которые ратовали конфуцианцы, софисты и другие противники даосов.


Власов Владимир Фёдорович