Один...

Рождение

Не знал меня никто, до срока,
Пока не отдал свое око,
И стал другим.

Гермесом звали в дни начала,
Когда дорогу утверждали,
Невежеством одним.

Я суть вещей познал немного,
В стремлении познать, я слишком строго,
Был гоним.

Но, вдруг, коснулась милость света,
В ней смысл драконьего завета,
Неумолим.

В нем мыслящих существ огромных,
Печаль земную, в виде скромных,
Останков сохраним.

И разумом понять не в силах,
Что мы сейчас на их могилах,
Стремимся к ним.

В тот день как облако из света,
Дракон предстал, тем жаром лета,
Я палим.

Из слов и образов сплетенных,
Из истин Богом вдохновленных,
Мной проводим,

Поток, сквозь разум в сердце бьющий,
Земных преемников зовущий,
Во благо им.

Но истин понятых, сковали,
Что Разум в вечность поднимали,
В герметизм.

Моя ль вина, теперь не знаю,
На путь мой медленно сползаю,
Судьбой гоним.

Во прахе, светом пригвожденный,
Я в мире душ слепых, приговоренных,
В плену томим.

Веков прошло земных немало,
Сознанье гордое роптало,
За что мы спим?

Но звезд пересеклись пути,
Свой час, висящий на нити,
Неумолим.

Луна к Земле подобралась,
Земля, как в родах напряглась,
И, мной, одним,

От бремени, вдруг, разрешилась,
Исторгла душу, облегчилась,
В младенца, с ним,

Моей душе теперь бороться,
За жизнь свою на дне колодца,
И мы хрипим,

За всех кто брошен матерями,
За всех кто брошен их богами,
Мы жить хотим.

Вдруг, старцы подле очутились,
Над тельцем грязным наклонились,
Один сказал: «Охим».

Сейчас бы поняли, как: «Один».
Отрезок трудный был мной пройден,
Мой дух неутомим.


Становление

Те старцы дали путь друидам,
Их породила Немезида,
Природа – мать, а Дух – деревья,
Они их стали воплощеньем.

Зачем? – ответ на это был бы труден,
И послан в сферу мыслей людям,
Чтоб стать немым предупрежденьем,
Чтоб шелест листьев поколений,
Деревьев, слышал человек,
И жил, стремясь прожить не век,
А выпить эликсир бессмертья.

И так, я жил, как воду пил,
Не утоляя жажду знаний,
Я в прошлой жизни светлым был,
Сейчас я проводник желаний,

Познать долги плененных душ,
В подземном царстве заключенных.
Святилище друидов – глушь,
Пещера из ветвей сплетенных,

Поможет мне влюбиться в тайну,
Пугающую смертный люд,
И открывающую дверь в бескрайний,
Подземный и прекрасный пруд.

Живительная влага пруда,
Источником живых слывет,
И центр мирозданья грудью,
Из вод тех дышит-пьет.

И каждым вдохом наполняет,
Чрез ось свою миры,
И время власть свою теряет,
За гранью темноты.

И тот предел все ближе, ближе,
Хотя сижу я тут,
И скоро тридцать шесть жемчужин,
На грудь мне упадут.

Носить я ожерелье буду,
Из Бога вещих снов,
И от метагалактик судеб,
Избавлюсь я оков.

А люди шли, как вереница,
Сменяющих друг друга дней,
Отмечены печалью лица,
Ушедших в мир теней.

Я видел цепь их воплощений,
Взаимосвязь родных,
И место - скопище волнений,
И там темнел разрыв,

Где часть их света оставалась,
Опутана грехом
Отказа от души сознанья,
Желаний злых, клубком.

Когда достиг предела знаний,
Их горьких судеб путь,
Мне стал источником посланий,
Что наполняли суть,

Дальнейшей жизни восхожденье,
Из праха тех миров,
Что собирают с наслажденьем,
Оброк без лишних слов.

Оброк заплачен, и волненье,
Бежит по позвонкам,
И я в потоке искупленья,
К своим лечу мирам.

И вот я одного достигнул,
И стал в нем Божеством,
Тех душ, которым я погибнуть,
Не дал, я был волхвом.

Ведь нити судеб привели их,
В пещеру неспроста,
Чтоб не иссякли реки Рода,
Омыли тень креста.

И снова Дух – Дракон Познанья,
Встает передо мной,
Готов ли к следующим тайнам?
В глазах вопрос немой.

Мой мир причудливые формы,
Безвольно обретал,
Мой голос в нем тонул безмолвно,
А разум трепетал,

Пред осознанием ошибки,
Давно минувших лет:
В земном, не видел я улыбки,
Глаза слепил мне свет.

И снова вниз, к земли истокам,
Рванулась, вдруг, душа,
И окунулась в силу токов,
Сознанье вмиг круша.


Богорождение

И снова вверх я поднимаюсь,
К поверхности земли стремясь,
Огнем моя спина пылает,
И жилы змеями струясь,

По очереди в центры жалят,
Над разумом моим смеясь.
И все кто в подземельи спали,
Как мотыльки, на свет роясь,

Глаза открыли в этот миг.
Душ, стонущих от счастья, лики,
Во мне рождают этот крик,
Что превращает слова в пики.

Стремился я в реальность ту,
Что мрачная душа рождала,
Поднявшись, тут же высоту,
Пространство тот час обрывало.

Задержки миг, и я мечту,
Без сожаления оставил,
Рванулся вверх, увидеть ту,
Чье отраженье переплавил.

Границы всех миров прошел,
Соединяя ветры волей,
Мой глаз со мною не дошел,
Возник и вспыхнул призрак боли.

Немного мне пришлось отдать,
За целостность обоих полушарий,
Чтоб время не могло летать,
И утверждать, что атомарен,

Мой Дух, который здесь,
Во мне играет и искрится,
Ведь Хронос поубавит спесь,
Когда в стихиях растворится.

И на закат катился день,
Когда звезда над косогором,
Взошла, и словно тень,
Покрыла все вокруг узором.

Я ждал тебя, противник всех,
Идущих к своему богорожденью,
Детей своих, под дивный смех,
Ты пожирал, в тиши вселенной.

Рванулся вдруг взъяренный бык,
В стремленьи поглотить,
Мое пространство, этот миг,
Мне вечно не забыть.

В руке огнем звенел хребет -
Мой превращенный меч,
И голова, как память лет,
Летела с черных плеч.

Ее космический огонь,
Вдруг стал моей рукой,
И меч, держащая ладонь,
Тут обрела покой.

И снова взмах литой руки,
Разрушил сладкий плен,
И тела Хроноса куски,
Дадут мне встать с колен.

Стихии три из тех кусков,
Остались, и в меня,
По очереди, без оков,
Срывались, и маня,

Мой новый мир преображался,
Стихий он силой наполнялся,
И твердь вселенская, вода,
И вихрь воздушный, все туда,

Где пламя первое горело,
Неслись, переплетая тело,
Иным, пылавшее огнем.
И в этом мире стал я днем,

Для всех кто потерял надежду,
Увидеть свет за той чертой,
Которой, тело, как одежду,
Снимает темный часовой.

Придти в мой мир лишь те не смогут,
Чье эго твердо, как гранит,
И слово «жертва» бьет тревогой,
И смерть телесная страшит.

Тут я очнулся, со мной рядом,
Деревья старые стоят,
Не просят от меня награды,
О чем-то с ветром говорят.

Костер горит, и я в смятеньи,
Вдруг вижу в отблесках огня,
Как на земле под вяза тенью,
Сложилось то, что из меня,

Лилось, как будто отраженье,
За ним лишь резала рука,
В нем было все, как откровенье,
В нем была мудрость дурака,

И Землю, Космос, путь меж ними,
Не зная сам, как начертал.
Всего, что понял я доныне,
Под рунной вязью смысл спал.

А вечер красками сгущался,
Вдали мерцание огней,
Их светом снова наполнялся,
Прошло всего лишь девять дней...