Гром не грянет, мужик не перекрестится

    С определённого возраста я пыталась получать знания о церкви, о христианском православии, по канонам которого я была крещена ещё в раннем детстве, от верующих людей, хотя они не очень-то были словоохотливы. То, что говорили, просеивала: что-то принимала, что-то подвергала сомнению, критике или просто сразу отвергала. Постепенно мне приходили ответы на многие вопросы: то книгу хорошую дадут почитать, то доступно, в двух словах что-то объяснят.
    Как-то мне подсказали, что в храме после службы хорошо подойти к каждой иконе, помолиться, поцеловать её, если она под стеклом. Я так и сделала, - обошла все иконы, перекрестилась, поцеловала, сказала какие-то слова из молитв и просто от себя, к каким-то, особо мной почитаемым, поставила свечки.  И только к иконам царю Николаю и царской семье не подошла, прошла мимо, подумав,  что нельзя этих людей считать святыми мучениками. А в ближайшую субботу в первый раз в жизни решила отстоять всю литургию (период в моей жизни был нелёгкий, но время позволяло: я не работала, семьи рядом не было). Храм тогда только начали строить, и службы проходили в вагончике, народу было не протолкнуться, даже в дверях и на улице стояли. Услышав, что люди поздравляют друг друга, я поинтересовалась, какой праздник был в этот день. Оказалось, что семнадцатого июля - день памяти царской семьи. Я отстояла литургию до конца и восприняла это, как знак свыше. Я поняла, что не надо ничего подвергать сомнению, мудрствовать, размышлять, - надо принимать свою веру в том виде, какая она есть. Через три года при крещении второй дочери ей дали имя императрицы св. мц. Александры, и датой её именин стало именно семнадцатое июля.   
    Со временем я узнала, что также не следует читать эзотерическую литературу, увлекаться йогой, надо жить по вере, в которой ты крещена. Разными духовными практиками раньше увлекалась, например, Жанна Фриске, и только заболев, она пришла именно к православию Она поняла, что шла не по тому пути.
     В религию мы приходим через испытания. Какими-то испытаниями мы искупаем свои грехи уже здесь, на земле, и это лучше, чем отвечать за них "Там", по окончании земной жизни. Знающие люди мне подсказали, что о своих проступках, кроме как на исповеди, не надо никому рассказывать.  Тяжкой ношей висят неисповеданные нами грехи, и бывает так, что мы не догадываемся, за что расплачиваемся всю жизнь.
    В храме часто мысленно грешу и больше всего из-за поведения прихожан. От того, как они лезут вперёд на причастие или помазание, словно в советские времена в очереди за дефицитным товаром. От того, как могут сделать замечание, если стал на давно занятое кем-то место. Как могут наступить на твою сумку, стоящую рядом на полу, и даже не извиниться.  Как приходят просто посудачить, принимая храм за лавочку у подъезда, - только семечек в руках у них до полной картины и не хватает. Да столько поводов для внутреннего протеста, все и не перечислишь! Но мне объясняли: "У тебя в храме должны быть «шоры»  на глазах, т.е. ты не должна ничего видеть, слышать и замечать вокруг". Ещё мне говорили, что если в храме примечаешь за другими и, прежде всего, за священником что-то неподобающее, то это, прежде всего, твой грех. Я не смогла полностью измениться пока, но поняла, что они правы.
    Среди работающих в храмах гораздо больше я встречала хороших людей. В нашей церкви только одна пожилая женщина выделялась неприятными манерами, отталкивающими посетителей, и слышала, что её увольняли за это много раз. Сейчас она уже начала исправляться, но полное изменение в таком возрасте, наверно, уже невозможно. Читала мнение некоторых людей, критикующих всё, связанное с церковью, что работники в храме ведут себя исключительно, как в торговой лавке. Но у меня никогда не было такого ощущения. У большинства из них лица простые, но в то же время светлые, чистые, непорочные что ли!
    На сроке, когда ещё можно сделать аборт, я подошла к протоиерею нашего храма о. Александру и сказала, что почти все близкие против того, чтобы я рожала. Он часа два проговорил со мной, сидя в служебном помещении без посторонних лиц. И я родила с его благословения желанную, долгожданную вторую дочку. Те, кто были главными противниками её рождения, сейчас, наверно, не представляют, как жили бы без неё всё это время.
    Во время той беседы к о.Александру подошёл мужчина, который, видимо, был в сотрудничестве с ним, и передал ему огромную пачку денег. Я только в кино видела такое количество купюр, но сразу поняла, что эти деньги пойдут на строительство храма. И, действительно, буквально через  два-три года рядом с вагончиком уже возвышалась красивая новая церковь с золочёными куполами, сверкающими на солнце, и даже в будни собирающая немалое количество прихожан.
    С мужем работал парень, который потом по зову души ушёл в священники. Он был по-человечески добр, безотказен и по-детски наивен. Несмотря на то, что коллектив из образованных мужчин считался на редкость хорошим, его и там умудрялись опорочить и сказать что-нибудь грязное. За таких людей мне всегда бывает обидно.
    Сама в храм хожу редко, потому что не чувствую в себе сил отстоять  подряд две длинные службы. Однажды вечером провела на литургии и проповеди часа три и дома чувствовала себя, как никогда разбитой, а на следующее утро уже не смогла подняться, чтобы пойти причаститься. Нет здоровья, времени, навыков, привычки, чтобы соблюдать пост, но я понимаю, что не это главное, - настоящей веры в себе я ещё не чувствую. Но и это тоже моя вина...  Сначала должно быть слово «надо», а потом и навыки, и привычки выработаются, и вера появится. И даже здоровье укрепится.
    В "Моей семье" публикуют рассказы о. Александра, замечательного священника одного из сельских храмов в Подмосковье. Он делится своими наблюдениями из жизни, чаще невесёлыми. Вот одно из них: женщина, организм которой был практически разрушен раком, после соборования чудесным образом пошла на поправку и исцелилась. Но после выздоровления она забыла о помощи свыше и в храм ни разу не пришла. Увы, чаще в нашей жизни встречаются именно такие истории...   
    Кто знает, когда закончится наш путь, и будем ли мы знать заранее, что находимся у черты? Будет ли у нас возможность и время обратиться к Богу? В связи с этим закончу анекдотом.
    Ангел сообщает Богу, который очень занят, что к нему на приём рвётся атеист, и он не знает, как его остановить. Бог отвечает: «Да это просто. Скажи ему, что меня нет».