тяжелый стих или тоска по утраченному во сне...

;;
В белом сказочном рассвете,
Муза наша, ты и дети,
Хор желанный создавая,
Вспоминали вспоминая.

Это было наше лето,
Муза наша навсегда,
Птицы пели на рассвете,
Ты же пела мне всегда.

;;

Почему не мог смириться
Я, когда, нужней всего,
Воле божьей покориться,
Музе гласа твоего.
Я люблю тебя судьбою
Вдруг, смирился я с тобой,
Подойду и успокою,
Поцелую, будь со мной.

;;

Я и ты, круг замкнут этот
В солнца диске, и луны.
Ты стоишь, сверкая летом
Разбросав любви цветы.
Преклонив свои колена,
Ползая, я собираю их,
Я ведь знаю, скоро где-то,
Вместе будем, я и ты.

;;
1
Прости тоску любви в глазах,
За губ упорное терзанье,
За боль холодного молчанья,
За скрипы памяти в висках.

За глупость возгласов незнанья,
За, то, что в них и ложь и страх,
За, то, что мудрость я в словах
Не различаю, давит прах.

2
Тот домик тихий, безмятежный,
Все звал, манил и стлал постель,
Пробравшись ступнями сквозь нежный
Туман, он спрятался за ель.

А я, мохнатыми бровями,
Пугаю мыслей хоровод,
Тянусь, пою, молю стихами,
Кусая в кровь, желанный рот.

3
Вольется в голову тугую
Ничем не связанный поток,
Растопит, разнесет немую,
Взрастит зачахший голосок.

Хватая образы на кончик,
На остриё веретена
Забывшись, тянет вкруговую,
Забыть, забыть, забыть сполна.

;;

Нет, не уйти любви,
О, нет, не уйти годам,
В которых гимны снам,
О ней же все, о любви.

И пусть я оброс коростой
Нелегких, будничных дней,
Я петь хочу о любви,
Пойми мой язык непростой.

С годами стал я грубей,
Привычкой отмечена речь,
Вернуться хочу поскорей,
Мир детства с тобою сберечь.

В нем хрупкий и нежный дом,
Согретый лучами днем,
А ночью, укрытый сном,
Мы, в доме с тобой живем!

Дышать нужно там тишиной,
А смех сделать там бубенцом,
И окна там мыть росой,
Ведь знаешь, там мы, живем.

;;

Что-то ласково порвется,
Гладью чудной назовется
Руки влажные расставит
Побежит, хихикнет, глянет.
Остановится, проснется
И опять в свой сон завьется.
И лучом войдет, обманет,
И легко так сердцу станет
В мир блаженный манит, манит,
Радости простой.
;;
;;
Листьев падающих тень,
Колокольцев динь-дилень,
Детства скатерть кружевную,
Фортепьяно поцелуи.

;;
Я стал другим-
Чужим, чужим.
Полночь и крыши,
Трубы, дым
Над красной черепицей.
И ах, как грубы, тем одним,
Сползающие длани, лица.
И не достать до фонаря
Миганья хрупкого шеста,
В карманах шелест крыльев.
Назад, назад, а там мечта,
Покрывшаяся белой пылью.

;;

Вы, друзья, меня помилуйте,
Не судите душу грешную.
Память петлями окинете –
Покачусь, спою потешную.

Волком взвою, клацну челюстью,
Зовом вспомню, бесконечностью.
И кричу о ней, о ней скиталице.
Ну а скопище в душу пялится.
Что-то там в ней мешается-
Тычет носом, скулит – мается,
Все в подол судьбы – матери,
И от рук несет стоном паперти.
И как пишется, словно дышится,
Дальним звоном смерти слышится.

;;

Не важно, чьим творением распят,
Ведь я всего лишь только рад,
Что это вдруг случилось.

;;
Ощущение жизни намного дороже любой вещи.
;;

Это было не здесь
И ты вспомнил об этом,
Когда жаждою жить
Заскользил по рассвету.

Это было не здесь
Тяготишься ты этим,
Как истлевшая весть
Тяготится ответом.

Я додумать не смог,
Хотя знал что отвечу:
Там на синем холме
Никого я не встречу.

Это было не здесь
Поклонюсь, слава Богу.
Это будет и есть,
Отрезвлюсь и в дорогу.

;;

Сомнение в потупленных глазах,
О том кто рядом, отвернулась,
Вот ищет искорку у дам
Мужчина, улыбнулась.

И так же здесь, мелькнувший взгляд,
Влекущая возможность,
Но обернуться вдруг назад,
Не дышится, какая безысходность.
24.02.1996г.
;;

Синей дымкой над главою
Белой скатертью – волною
Снится день больной:

Инфантильность королевы
Пронесется криком – «Где вы?»,
И под маской плачут девы,
Гадя в мой покой.

;;

Душистая осень,
Метели тугие,
Как дышится просто,
А мысли какие.

Так нравится людям
И слушать, и слышать
Душистую осень,
Метели тугие.

;;

С той ночи что-то изменилось
Туманней стали ли мечты,
Иль в сердце что- то притупилось?
Скажите милые черты.

Напойте сказкой, волей ветра,
Иль тем, что в слезы, не держим,
Стремится вылиться сомненьем,
Тоскою душною томим.

Скосило тьмы уже то слово,
Одни, безглавые лежат,
Другие, ходят бестолково,
И ничего уж не хотят.

Знать этих строк, я знаю больно,
От глаз сокрытый, чувств поток
Скажи, отдавшись им невольно,
Не замутить ли нам исток?

;;

Гибкий довод,
Желчный повод
Искр мятущих
Глаз влекущих.

Слов лобзавших
Власть державших,
Голод брачный,
Холод дачный.

Скрестья веток,
Нелюдимый, шум грачиный.
Вопль гонимый,
Внутрь себя, склонившись, кину
Взгляд, как прежде,
С кол осиный.

И тепло, и звезд мерцанье,
Тишина, и крыш стенанье,
Ступней голых хохотанье,
И ласканье, и купанье
В такт шагам моим, незнанья.

;;

Когда-то повенчан с одною женой,
С сыном стоящий под вечной луной,
Предчувствие гложет меня.

Кликушества взглядом одним избежать,
Под маской вечерней безвольно стенать.
Смиренность всё та же война.

Обдутый оконцем, обутый под солнцем,
Что слепит глаза меняющим кольца,
Стою не мигаю, я жив, отдыхаю:

Пятном на руке, прозрачным стеклом,
Что солнце целует сквозящим лучом,
Пронизанный светом я вижу свой дом.

;;

Накануне, накануне
На стене мерцает бра,
Отсвет бродит по картине,
И вороний слышен «кра».

Желтым светит позолота
С переплётов старых книг,
За стеною ходит кто-то,
Издавая жалкий крик.

Накануне, накануне
Отблеск будущего дня
Наполняет голос тайно
Ржанием небесного коня.

Сумрак, сухо и уютно,
Тишина.
Говор нежный, безмятежный,
Вот она.

Шорох мягких, легких ступень,
Вдруг, скрипение стола,
Ветер, глянув в щели ставень,
Хладно шепчет «не смогла».

Накануне, накануне
К жизни вновь готовлюсь я,
Нет исхода в злобе пьяной.
Мама, мама ждет меня.

;;

Быть любимым хотят,
И я хочу, без боли,
Но бросить жизнью наугад –
Под колпаком сидеть в неволе.

Хотеть, желать, и умереть
Без памяти до срока –
Хотеть – желать, но не смотреть
В любимое далёко.

И я боюсь, что жизни длинна,
Что стану одиноким,
Но чем же грусть моя полна?
Печалью одинокой.

Необъяснимой, озорной,
Щекочущей под боком,
И я весенний сам не свой
От солнца не откину ока.

;;

Я шел вдоль кладбища, крестами
Отмечен конченный здесь путь.
Какими долгими верстами
Пыталась жизнь их обмануть.

Я шел вдоль кладбища, глазами
Стирая надписи «забудь»
И тошнотворными словами
Со дна души вздымалась муть.

Не прошенною лаской ветра
Ты мне пыталась лгать «забудь»
А не забуду, злобно, веско
Забудешь ног моих обуть.

Ну что ж я голыми ступнями
Войду в кружащую метель
И сердце, раскидав огнями,
Возлягу в белую постель.

А там мечты, мечты без края,
Не те, что губят и томят,
А те, что дико оседлаю,
И нет пути, пути назад.

И не слыхать противоречья
Петлей закинутой тоски,
И я хочу принять увечья
Из мглы протянутой руки.

И видеть то, что греет вечно
Не только, прижимать, хранить,
И не вязать рукой предплечья
И не просить себя любить.

Я шел вдоль кладбища, крестами
Отмечен конченный здесь путь,
Я не коснусь вдруг лба перстами,
Но ты коснуться не забудь.

;;

Под ясным взором красоты,
Озябшие и мрачные черты,
Глубин таёжных, нехотя зевают.
«Аи-аи» - курлычет гном
И, щуря глазом, зазывает.

Как неврастеник тишины,
К сосне прилипнув тонкой,
Я обрету незримые мечты,
Пощечины не замечая звонкой.

«Аи-аи» - поет все гном,
Которого не знаю,
И зыбкостью окутан дом,
Где совы по ночам летают.

Сползаю к мягкому ковру
Игол сухих, опавших,
Увидев вдруг лучей игру,
До часа младости дремавших.

«Аи-аи» - вскричит тут гном,
И губы дрогнут в такт,
Шуршит рябиновым кустом
Уставший первый акт.

;;

Безвесный камень на нити
За пазухой висит.
О, королева наготы,
Ты ощутила мой визит?

Тоской свирели стонущей
То плачешь, извиваешься,
То вдруг своей безликостью
Пугаешь, извиваешься.

Начало дней твоих суровых
В ложбине дымной глаз медовых,
Ты одноокая весна,
Ты кладезь слез, когда одна.

К руке ль губами прикоснусь,
В поклоне низком ли склонюсь,
Тебя я ласково окликну
И старцем дряхлым обернусь.

;;

А ведь это мне дороже
Капель на лице,
Когда хотят сказать: «Так что же»
«Быть не быть» мне в Отце.

И одеваюсь ввечеру я
В, без веса, бархату,
Невыразимое в карман кладу
И, неприкаянный, иду, иду.

А в лучах золотых фонарей,
В тенях вечно плачущих ив
Вечер стонет, «скорей же, скорей,
Загрустим, свою гордость склонив».

И поддамся я сладким речам,
Тихо голову набок склоню,
И отдавшись весь нежным рукам,
Тихих вздохов я семь оброню.

И рождается медленно крик,
Только утром его я пойму:
Тот желтеющий женственный лик
В день с собою я, нет, не возьму.

И в лучах золотых фонарей,
В тенях вечно плачущих ив,
Бледной тенью небесных страстей
Я плыву, винной чаши испив.

Отсвет душный, мерцающих свеч,
Тонет в прядях белесых молитв,
Как в тебя мне слезою истечь,
Об одном мое сердце болит.

Уходя, не задернув полог
Погребальницы пыльной, смахну
Исцеляющий, едкий плевок,
И ресницами, глянув, взмахну.

И в лучи золотых фонарей
В тени вечно плачущих ив,
Я одеться хочу поскорей,
К утру душу улыбкой прикрыв.

;;

Я хочу, вдруг, сейчас? Нет, нет.
Я желаю навеки? Да.
И стихия моя – вода,
И огня не боюсь я, нет.

Что ты гладишь меня по щеке?
Не подкупная, злая слеза,
Ведь навеки останется след,
На него вам смотреть, глаза.

;;

Прорыв в незнание
В твоих причудах,
О, жизнь несмелая моя,
Поведай мне, коснувшись уха:
«Очнись безумный,
Это я».

;;

Когда-то в давни времена
Щель восприятия была засмолена,
Впредь господь перст свой возлагал
И только избранных открытьем одарял.

Они тончайшим зреньем глаз
С волненьем ищущим взирали,
И мысль, в сеть разума поймав,
В твореньях отражали.

В стихий пространстве мы живем,
То трепетных, то нежных,
То палящих возмездия огнем,
Безжалостным, нездешним.

И гениев безудержные роды
Находят в этом справедливость,
В закономерностях природы
Раскрыв божественную милость.

И постигают в созерцаньи тайну
Мистической природы
И терпеливо, терпеливо
Глядят в магические воды.

;;

Блеклое, сырое утро
Обволокло меня,
Нежно очень, с грустью,
Лето вспомню я.

Конец аллеи утонул в тумане,
В глубь себя маня.
Голые плывут каштаны,
Лето вспомню я.

;;

Я слушать тишину люблю
И глаз твоих я глубину,
Вдыхая запах мяты,
Увидеть, господи, молю.
Но нравиться ещё мне
Бури завыванье,
Из серой пелены,
Потоков свежее дыханье.
Когда и рвет и мечет
Все вокруг,
Когда из памяти бесследно,
Все то спокойствие,
Мечты пустые,
И мысли плавные, благие
Исчезнут вдруг.

Даже тогда мне виделось,
Что это слезы
Поверхность глаз твоих
Легонько всколыхнули.
Даже тогда, я помню, мы тонули
В глубинах тишины.

;;

В дороге мы сосредоточенней и тише,
И, убаюканные, слышим ту,
Которая покоя ищет.
И вспоминаем, вдруг, забытую мечту.

;;

Дымкою призрачной там, над рекой,
Оделся, чтоб зрел тебя, ангел ты мой.
Дыханием влажным потоков ты стал,
Как долго, мой спутник, я тебя ждал.

;;

Запах пряный ткани лунной,
Знаешь ведь, что сын твой блудный
Ходит по земле.
В жизни странной слова ищет,
Что спасет в огне.
В музе ли струнной,
В любви ль тонкорунной,
В общеньи ли дружном,
В грехе ли беспутном.
Одно ты желанно,
Одно лишь ты истинно,
Бежишь ускользающим,
Взглядом единственным.
И хоть на время,
В забытьи волнующем
Тенью туманною,
Цепью желанною,
Ты обовьешься в вихре ликующем
И обоймешь, покрыв поцелуями.

;;

Умел прощать он и не обижаться,
В твоих надутых губках видел то,
Чему лишь можно улыбаться,
И знал, чего не чувствовал никто.

Желал чрез все он только ласки,
И как ребенок ждал той сказки,
Что в сумерках вечерних сядет на кровать,
И словом что не выразить,
Во сне начнет слагать.

;;

Запах леса, троп крапивных,
Рвов могильных и глубинных,
Я в себе поберегу,
А сейчас от клика странного бегу,
Чтобы в час мой сокровенный
При раскрытии утробы тленной,
Запах леса, троп крапивных,
Рвов могильных и глубинных
Наполнял и утолял
Плодом ласки сотворенной
Недосказанное мной
В жизни этой,
Бог с тобой.

;;

Помнишь милый мальчик мой,
Безлюдность пляжа, нет не пустоту,
Который был наполнен существами.
В соленом ветре и песке
И в твоем тонком голоске,
Что внутри тебя метался
И так несмело отзывался,
На шум прибоя, бег волны,
Что веял страх из глубины
Дыхание, вдруг, возбуждая,
И впечатлительность души твоей
Сокрытой неизвестностью пугая.
А помнишь, как нашел ты телефон,
Под видом крупного рапана,
И в ухо детское твое –
Приемник без изъяна,
Шумел, свистел, выл и ревел
Проникнуть внутрь он так хотел.
Но ты не понимал связи,
Той самой, без которой есть пробел,
А только слушал, улыбался
Да в небо синее глядел.

;;

Говор листьев, ветра шум,
Ткань узорную сплетает,
Пестрой зеленью покрыв,
Тарки – Тау грудь вздымает.

Чтоб подняться до главы,
Выдохнуть бессилие в пространство,
В ложе опуститься и забыться
И уснуть в душистых травах.

;;

На вздохе последнем,
В крике тоскливом,
Вспомнил о Боге -
Так будь терпеливым.

Мраморных статуй
Лица, неподвижней,
Валишься ты
В черную дыру.

Даже в грехе
Ты помнил об этом,
Тяжесть осадка,
Сожаления муки.

;;

Упасть на колени,
В конвульсии сжаться,
Под гнет твоей тени,
Не надо бояться.

Что чувствую я -
Не станет обманом,
В мелькающем взгляде
Не буду я пьяным.

Напрасно он бродит над головою
Ответ тебя ищет не надо мною.
Глухое молчанье – повод чуждаться,
Но он не мешает страсти рождаться.

Не муторно гадкой,
Не приторно сладкой,
Но все же, но все же
Греховной загадкой.

;;

Это плач по шее лебединой -
Белой, нецелованной и длинной,
Что в изящества изгибе
Прелести полна.

Но и это лишь остаток сна
Мне веки паутиной оплетает,
Чья наважденья сеть видна
И все к себе, к себе все завлекает.

;;

Ветра в поле запах зноен,
Шум мятущейся травы,
Так же дух мой неспокоен,
Я такой же, как и вы.
Той черты хочу коснуться
И счастливо улыбнуться,
Естества презрев законы,
Но, увы.

;;

Ведь то слеза из глаз твоих,
Когда мой разум был так тих.
Когда от смерти лик твой стыл,
Уж я опять переступил.

Туда где горечь разлита
И тихо плещет пустота,
И все же властен видеть свет
Ценой твоих тяжелых лет.

;;

Не обрести цепей долгов
В пред богом и собой кривляньи,
Не затеряться средь веков,
Без радости и покаянья.

Чтоб голой грудью в землю вжаться,
И пальцами проникнув в тело,
Её биению отдаться
И окутать себя белым.

;;

Долго, долго, изнывая,
Смотришь на луну,
В тяжком вздохе грудь сжимает
Девичью твою.

Бледность черт её прекрасна,
Так же, как твоя,
Внимает безысходности опасной,
Лика не тая.

Полоса сияния все шире,
В нимб туманный превращаясь,
И она являет миру
Прелести, не притворяясь.

И нежных щек её прозрачность
Прижаться будет звать,
Губами белыми твоими
На ухо душу прошептать.

;;

Мать скорбящая стояла,
На коленях и рыдала.
Обессушены уж очи,
Боль её темнее ночи –
Сына матерь потеряла.
Сердце бьет волной стенанья,
Душу мечут, рвут терзанья,
И бессмысленно – стеклянны
Ввысь закачены глаза,
Она смотреть уже не хочет
В эти блеклы небеса.

;;

Скатерть белую накроем,
Свечи длинные поставим,
И печаль уходит в вечер,
Мы с тобою в этом зале.

Глоток холодного вина,
И волн тяжелых теплота
По телу разливает.
Сплетенье бархатное слов
Все тише, но не умолкает.

А уж в ту пору алая заря
Слезу на травы оброняет,
И утомленья пелена
Во свете утра исчезает.

;;

В бессонии ночном
Цикады переливчатым ручьем,
Симфонии мотив сопровождают,
Что плещет мне в окно и отступает.

Прохладой ветер обнимает,
И навевает – напевает,
Мотивов грустных сны.
И дерев странные телодвиженья,
И листьев дрожь, в них отраженье
Красавицы луны,
Не могут утолить волненья
В предчувствии стены.

;;

Тучи космы разбросали,
Ими шевелят, и вдали,
Медленно летят.
Боги зноя, душным стоном
Землю всласть томят.

Капля первая упала
На стекло окна.
Прикоснуться я желаю,
Прозрачно улыбается она,
И шутит, медленно стекая,
Сдержаться не смогла.

Ставень стукнула тихонько,
Занавесь волнуется легонько,
Запах хлынул,
Дождь пошел.

Тучи космы разбросали
Ими шевелят, и, вдали,
Уж легко летят.
Я их оком провожаю,
Думы вслед хотят.

;;

Во кладбищенской стихии,
В полумраке, на могиле,
Бледен и высок,
Распустился и забылся
Белой лилии цветок.
Он, качаясь, одиноко,
Серой тишине внимает,
В желтой пачкаюсь пыльце
И сладостно вдыхаю.
В листве дерев,
В шуршанье тихом,
Как будто духи некие витают,
Зов и предания могил
Во дреме плавной навевают.
И шепчут, шепчут мне «усни»,
И сокровенное с собой возьми,
Здесь суета волнений не терзает.
Все в шепоте, колышет муть,
И уж склоняю голову на грудь
И ветви солнце оплетают.
И сердца стук
В закате глаз,
Безмолвия не нарушает.
Вновь ветви солнце оплетают,
И тело тяжкое насквозь
Проникновение вбирает.
Вот дланей стук,
Дрожание теней,
И на перстах мерцанье
Тусклое, камней,
И дуновенье едкое от праха.
Я знаю эту власть перстней,
Они горят и жгут из мрака.
Зов этой мертвой тишины
Без жизни ощущенья,
И кисти, что обманчиво нежны –
Влекущее начало тленья.
Вдруг, дико вскрикнув, оборвал,
Мучительное сновиденье,
В глазах стеклянных замелькал
Блик, отсвет облегченья.

;;

Леди шарф свой уронила,
Улыбнулась мило, мило,
Повернулась, тут, спиной –
Страшен лик её пустой.

Платье белого тумана,
Розовой дымки, сказки обмана –
Влажный лепет сквозь мечту,
Терпкость языка во рту.

Как к люстре горящей
В оконном стекле,
Пальцам моим
Прикоснуться к тебе.

Алчущих взоры
Кто звездам ссылая,
Хитро и мягко
С себя отряхаешь.

;;

Как с полотен солнечных Сарьяна
Смотрят горы великаны.
И расстелена скатерть желанного
Изобилия чувств, самобраная.

Нет в ней черного, темного, пьяного,
В ней лишь власть надо мной серебряная.

Впадин прозрачных,
Склонов лохматых,
Сине-зеленые, желтые тени,
Солнцу лучистому,
Небу речистому,
Вы отдаете блаженные стоны.

Глаз моих искренних,
Стоп моих жаждущих,
Прикосновение, знаю, вы примете,
И в разговоре немом не откажетесь
Выслушать дум моих горечь неистовых.

;;

Стук мерный стареньких часов,
Звонящих в приходящий час –
Воспоминанье радостей твоих,
Уют, ковры, улыбка глаз.

По комнате волочит ногу полумрак,
И луч чрез щель закрытых ставень
В восторге дразнит, и, как рак,
Старик все пятится назад,
И, негодуя, шевелит бровями.

Вот тюля плавно колыханье,
В печи колдующе дыханье,
Отсветы на стене его мерцанья,
Картин покойные сюжеты
Во шлейф, посеребренный светом,
Сплетают о былом воспоминанья.

Когда овеян им я был,
Едва ли сознавая это,
Я безмятежным и любимым жил,
В Психеи сказках заблудившись где-то.

О, мир печальной старины,
Тем добрым запахом согретый,
Благоуханным зовом лета,
И детско-розовой мечты!

;;

Детство.
Сожалея о прошлом,
живем в настоящем,
Вспоминая о счастье,
вспоминая о счастье.
Это было оно, даже в дождь
и в ненастье.
В вспоминании грустном
живем в настоящем:
Это было оно,
вспоминая о счастье.

;;

Предсказаны те времена,
Когда взовьется в стременах
Тот медный всадник.
И стук, и звон, в искрах копыт,
Не оглушит, не ослепит.
Все вдохновения вобрав,
И золотом небесный свод обдав,
Небесной силой одарит.
Людей дрожащие десницы,
И ока дар вновь озарит,
Во лбу потухшие глазницы.
И одиночества тернистые дороги,
Узорными сплетеньями покроют,
Всех безысходных уверений, бледны тоги.
И помутнение рассудка бытовое
Во прошлом сгинет, время золотое,
Объемлет всю Россию, и поднимет.
Душевные мученья изольются,
Куда не ведаю, но канут прочь,
Познавших боль, и кровь и ночь.
Безверья сон, отправит вон,
Красавица с крестом, святая дочь.

;;

Их лица повернуты к небу
Ищут ответа.
Их души посыпаны пеплом
Как холодно это.

;;

В бурю я хотел бы ветвью стать,
В напоре диком изгибаться и хлестать,
Как ветер выть, как он стенать,
И с упоением покоя ждать.

;;

Увы, я не могу тебя любить,
Увы, я также не могу себя убить,
Ведь я влюблен в свой сон.
Я испытал, я знаю, да,
Там псы кусающие руку,
Не оставляют в ней следа,
И поцелуя я не ощутил,
Что жизнь еще на вздох продлил.

;;

Обидеть ласкового зверя,
Кругом из цепей невозможно,
Но если б чуть-чуть осторожней
Водить ножом по шкуре зверя,
Не оставлять следы,
А это так же невозможно
И все мечты, мечты.

;;

Язык из жести хладно блещет,
А сам я как немой,
И струи те так больно хлещут,
Ведь я еще живой.

С закатом дня прикрыл я веки
И опустился в полумрак,
Ребенок тот уснул навеки,
Обиженный, что все не так.

;;

Стена шершавая к щеке прилипла,
Уперлася в плечо.
Душа моя уже охрипла.
И сердцу горячо.

Я не хочу, чтобы и ты осипла,
И огрызалась мне в плечо,
С той стороны к стене прилипнув,
И улыбалась зло, нехорошо.

;;

Дева Мария цвета Лолиты,
Нежного голоса образ забытый.
В выборе правом не знаю границы я,
Что ты и где ты, в какой ты темнице.

События падали, судьбы слагая,
В бежевом вечере я умираю.
Выскобля тело зубы скрипели,
Ангелы в круге все пели и пели.

Падали судьбы – зловещие тени,
Вижу я странное: люди ступени.
И я поднимаюсь, иль вниз опускаюсь,
Дева Мария, я вновь отзываюсь.

Опять возвращаюсь обнять за колени,
Мне не мешают знакомые тени.

;;

Волосы длинны, сухи,
Ноги костлявы, наги.
Иль безобразен свет,
Бьющий из окон? Нет.

Ни на кого не ропщу,
Себе я слепоту прощу,
Ухо губами поймав,
Безсонной совой прокричав:

Мотив лесной тропы глухой,
Которой чужды жар и зной,
Глаза под веками закрыты,
А предо мной аналой.

;;

Долины серой,
Чайки белой,
Зов манящий,
Крик летящий.

Алкал свободы дуб зеленый,
Долиной серой утомленный.
В страстях безумных неуемных,
В желаньях пагубных, не скромных.

Внутри тебя твоя могила,
И в этом, друг, твоя же сила.
Пред долом рук твоих распятье,
Как думаешь, смогу принять я?

;;

Я люблю эти твердые руки,
Что так ласково трогают нить –
С того берега павшие звуки,
Что так нежно умеют любить.

Ветер в ивах нешумно вещает,
Как молитву прося сохранить,
Помня смутно очерченный берег,
И фонарной капели финифть.

;;

«Тик-та, тик-так», и черный фрак
Собой меня укрыл.
«Тик-так» часы, и ватный мрак
За шиворот схватил.

Иносказание моей мечты
Шевелит жажду стать как ты.
«Тик-так, тик-так» идут часы,
Испить бы, ускользающей красы.

Но на зубах хрустят осколки,
Обрывки, нитки, да иголки.
Язык шершавый весь усох.
Из ух я выковыриваю мох.

Часов пленительные стуки,
И голосов знакомых звуки.
«Тик-так», часы мне говорят,
«Тик-так», и голоса молчат.

;;

Сказать без злобы я хочу,
Но почему-то бормочу:
Про лес, про солнце,
День чудесный,
Про красоту синей небесных.
Иль давит тяжесть потолка,
Иль зависть колет мне бока.
И чувств краюха, в сухости, бедна,
Ответить прямо не вольна.
Кто стонет гномом однооким,
И смотрит озером глубоким,
Сказать без злобы я хочу,
Но в бормотаньи все молчу.

;;

В тени пели опахала,
Солнце жгуче созерцало,
Зной плывущий по холмам,
Дали мутной стон отдал.

Томной нежностью увиты
Ветви сладостной Лолиты.
Горб земляный подо мной,
Звон хрустальный, золотой.

Белых рук овал разбитый,
На исчезающем лице.
Цветом вечера облитый,
Я на стареньком крыльце.

И дыханье опахала
Незаметно стало вялым.
На ветру весна рыдала,
Небо, вдруг, налилось алым,
Стало душно, капля пала.

;;

Паутиною окутан кокон,
Мертвые из южных окон
Поверх нас глядят.

Распустился дымный локон,
И проемы южных окон,
Смотрят в ад.

Ландыш белый распустился,
Колокольцем обратился,
В смехе чист и млад.

Кто сном господним заручился,
Росой прохладною умылся,
Над душами благими влад.

И кто пришел по наши души
И умеет жадно слушать
Не смеет звать назад.

Но он притворно улыбнется
Без дна, оскалом ухмыльнется
И, скинет в ад.

;;

Волос вьется, голос льется,
Где-то всласть малыш смеется,
Это о любви.

Что-то бьется, внутрь рвется,
Шипом розы уколоться,
Души чистилища правы.

Смерть поманит, улыбнется,
Сердце стуком отзовется
Глазами безжалостным, увы.

Волос вьется, голос льется,
Где-то всласть малыш смеется,
Это о любви.

;;

Я ворвусь с лицом печальным,
И отхлыну в знак молчанья,
И я знаю, это росы,
Что дождю сплетают косы,
И купают лист зеркальный,
Долгожданной красотой,
Принял он твое сиянье,
Вместе с дивной простотой.

;;

Я маленький терем
В далеком лесу,
Когда ты украдкой
Лизнула косу.
По алым губам
Струилася кровь,
И крапило красным
Ржавый засов.
Шевелятся ели,
Тебе я не лгу,
Стоя на коленях
Под елью в снегу.
И бьюсь, как подснежник
И кличу «угу»,
И слезы хлебаю
Под елью в снегу.

;;

С изжеванным сердцем,
В коробке пустой,
Я, тяжести пыльной,
Не тронув покой,
В ногтях ковыряюсь,
Не стой надо мной.

И пауз, не значащих,
Море пролью,
Чтоб выделить главное,
Я вам спою.

Фальшиво и резко,
Со свистом, хрипя,
Так чтоб насладиться
Боками коня.

И ветер подранный
От боли чтоб взвыл,
Но глянув в лицо мне,
Опять же простил.

;;

Что-то ласково прорвется,
Гладью чудной назовется,
Руки влажные расставит,
Побежит, хихикнет, глянет,
Остановиться, проснется,
И опять в свой сон завьется.

И лучом войдет, обманет,
В мир блаженный манит, манит,
И легко так сердцу станет
В радости простой.

;;

Меркнет желтый небосвод,
Над стихией морских вод,
Властным голосом поет солнце,

Скажет ласковый ручей:
«Слез соленых не пролей,
В море сказочных полей солнца».

Крикнет чайка на лету:
«Тенью по челу пройду,
И счастие на миг найду в солнце».

;;

Бывает в человеке что-то
Что важнее всяких слов,
Даже если жизнь навесит,
Груз невидимых оков.

;;

Это было не здесь,
И ты вспомнил об этом,
Когда жаждою жить
Заскользил по рассвету.

Это было не здесь,
Тяготишься ты этим,
Как истлевшая весть
Тяготиться ответом.

И додумать не смог,
Хотя знал, что отвечу:
«Вон на синем холме
Никого я не встречу».

Это было не здесь,
Поклонюсь, слава Богу,
Это будет и есть,
Отрезвлюсь, и в дорогу.

;;

В отбытии блуждающей свободы,
Как счастьем призрачным, пришла,
Ты старой девою прослыла,
А юной девой отцвела.

Дорогой, восходящею на взгорье,
Палимая полдневною жарой,
Пыталася окинуть взморье,
Пред небом, мною, и землей.

Испепелив, поющих гимны,
Раскрывших рты, огреть забыв,
А средь стоит какой-то дивный,
На земь колена преклонив.

;;

Как сонмом душ греховных окружен,
Стою один, качаясь, обнажен,
Дыханьем осени раздет.

Уныние приносит страх,
Клоками развевая прах
И оседая рваной пылью.

На осени души моей,
На бликах манящих огней,
Все к утешенью парковых скамей
склоняя.

;;

Безумец тщетные надежды
Моей рукой благословил.
Прошив строкой, знакомой прежде,
Угар предслезный в сердце ныл.

Он сбросит скорбные одежды
На нехотящих несть свой плод.
Здесь все смешалось, и невеждой
Хотелось быть, сейчас не тот.

Несовместимостью межъухой
Покоя мудрых не смутит,
Вертящейся юлою шлюхой,
Смутившись, не закабалит.

Беснуясь, пальчики играют,
Пустует ось веретена,
Глазенки слезные гадают,
Ужель права была она?

Кидался в стороны, как пес бездомный,
И вынес кость свою в слюне.
И превознес её нескромно,
И оказался сыт вполне.

;;

Ты смотришь на меня
Сквозь занавесь греха,
И тенью дышишь наважденья.
На ощупь мягкий, пальцев след,
Последнее твое сомненье.
Беги, беги вот старый плед,
Укутайся в знак примиренья.
Но не дай Бог вернуть назад,
Хоть буду ждать, мечтать, лелеять.
Нагой придешь, я буду рад
Надежность рук своих проверить.
Лаская желтую метель,
Простывшую от ветра,
Зануда старый менестрель,
Зову прослушать волю мэтра.

;;

Люди – отшельники,
Люди бараков,
Листья сухие,
Катаясь во мраке.

Старческим словом,
Лают собаки,
Листья сухие,
Акафиста граки.

;;

Я хочу тебя укрыть тебя,
Верблюжьим теплым одеялом,
Когда молитвы нить верстала
Зима, все продолжая ныть.

Как счастье ты с серьгою сняла,
Не мучай губ, прося забыть.
В потемках вижу глаз твой талый,
И золотых волос, сползающую нить.

Я слышу скрежет мягкотелый,
В изгибе восковых фигур.
На стенах чинно пляшут свечи,
В оконце смотрит дядюшка Амур.

И я хочу тебя укрыть,
Верблюжьим теплым одеялом,
Чтоб хладных веяний не стало,
Чтоб в теплых волнах у небу плыть.

;;

Минуты грусти, взгляд серьезен,
Как озаренье, реквием звучит.
Штрих исполненья виртуозен
И в звуках мир, мой глаз открыт.

Я, приближаясь к смыслу смерти
Иль жизни, той, другой,
Пронзен гармонией небесной
В обители земной.

;;

Когда нет места для обид и зла
Душа моя особенно легка
И этот труд, терпение мое,
И благо, человечество, твое.

;;

Читая мудрые слова
Я не спешу их истиной простой
Себя навеки ограничить,
Ведь я еще пока живой,
А истину впосмертьи лишь,
Смогу воочию увидеть.

;;

Посмотри в глаза мне и скажи,
Что ты видишь в них?
Озера тихие они иль чувства мятежи,
Тревог иль, радости полны,
Ответь, иль подскажи.
Или несут они такое бремя,
Что не дает поднять их ввысь,
Но лучше промолчи –
Ответит время,
Хотя и поздно может быть.

;;

Отраженья взгляд случайно
В зеркале поймав,
Я, вдруг, ощутил бескрайность,
В колодец времени упав.

Я вспомнил грусть,
Ресницы задрожали.
Я вспомнил радость,
Губы мне ответ сказали.

Морщины трогаю рукой,
Глаза блестят не прошеной слезой.
Да, время вспять не повернуть,
И жизнь обратно не вернуть.

И желчь пронзит воспоминанья,
Я должен сделать пред собой
Признанье.
И совесть станет мне судьей,
Я снова стану молодой.

;;

За окном моим гора
Зимой была так холодна.
Склон груди ее покатый,
Взмах весны, поймав крылатый,
Вдруг задвигался и, весь живой,
Просит поиграть с собой.

;;

Наслаждения мгновенье
Вдруг сейчас во мне,
Припадка смеха вдохновенье,
В весельи как в огне.

Ты, вспыхнув, бешено трясешь
На время, озаряя светом
И, сгорая, вновь уйдешь,
А я опять блуждаю, в поисках ответа.

;;

Где же ты, моя любовь?
Где же ты, мое страданье?
Я хотел бы эти тяготы оков -
Это главное мое желанье.
Но только кончиться весна,
Оковы сладкие разобьются,
И меланхолии черта
Как тень немая, вслед крадется.

;;

В свежести раннего утра
Смутного чувства волненье
В порывах душистого ветра
Трепет души и томленье.

;;

В небе полная луна
Ты печальна, как всегда
Жрица потайных страстей
Из плена отпусти скорей.

Огонь желанья разжигая
Сама та, страстно, холодна,
Тебе свой разум отдавая
Я в пропасть падаю без дна.

;;

Что за созданье человек,
Ему отпущен только век.
Лень облачается в беспечность,
Как будто перед ним вся вечность.

;;

Вот спадает пелена,
С наших глаз долой.
Вновь жизнь прежняя полна
Пьянящей новизной.

Хотя мгновение назад
Так медленно текла,
Хотя мгновение назад
Надежда почти вся ушла.

;;

В теплых волнах полусна
Мучительная горечь растворилась,
Опять власть чудная дана
И над тобою, и над миром.

;;

Ночной колпак так тяжко и так верно
Кончины дня красоты вытесняет,
В неистовом спокойствии природа
Во всплеске красок догорает.

В туманной полосе над горизонтом
Насыщенность свою
Бордово-алый растворяет,
И в след проникновенно голубой
Свою прозрачность выставляет.

А месяц, золотом облитый,
Под мутной тенью изнемог
И обессиленный паденьем, исчезает,
Стремясь освободить свой бок.

В прорехи темно-синего сукна
Нездешний свет струится
За черным куполом Она,
Сияет и светится.

На землю, изливая благодать,
В мои глаза, твои
И всех, кто смотрит в небо
Пытаясь, что-то важное сказать,
Не менее рассказов Феба.

;;

Стихотворение-
Результат размышления,
Дитя вдохновения.
Ритмичное повествование,
Усердное бумагомарание.
Ну а итог?
Он эмоционально-
Энергетический сгусток.

;;

Уж девятнадцать лет,
И хаос в голове.
Нет твердого ни «да», ни «нет»,
И хочется в тот город на Неве.

;;
;;

«Ты не стесняйся глаз моих,
Прикрывшись, вдруг, рукой,
Ведь не веду я торг с тобой
Монетой золотой».

«Я не хочу читать в зрачках,
Что писано не мне,
Уж лучше быть-гореть в веках,
Визжать, стенать в огне».

И хочется кусать и рвать,
Отчаянья губительную плоть,
Когда вдруг сядет на кровать
И, тянет свой коготь,

Постылая и злая ночь
Безглазия, вне брачья дочь.
Под плеть змеиную я дня желанья,
Не испустив в полночь рыдания, отдам.

А, впрочем, жжет огнем мерцанья,
И ясен вздох очарованья,
Когда вокруг уж все бледнеет
И снова голос звонко блеет:

«Ты не стесняйся глаз моих
Здесь хватит места на двоих».

;;

Зеркало

Пойдем пошлындаем дружок,
Ты вспомни, пили мы на посошок,
Что же ты теперь свой нос воротишь.

Не стоит класть зерно обид
И забывать где что стоит
Хотя былого не воротишь.

Да ты неужто опять пьян,
И подранный висит карман,
Хотя и это ты со стопкою проглотишь.

И, вдруг, рванув, брать чемодан,
Не стоит, и не потому что пьян,
Себя ты увезешь и не воротишь.

Давай-ка вспомним все с конца,
И не забудем про отца,
Начала не минуешь.

Так вот поведай мне дружок,
Как стал дырявым твой носок,
Глаза в глаза, без слез, и поцелуешь.

И облегчившись ты их вскинь
В безудержную неба синь
И мне её отдай, ревнуешь.

;;

Ты не оставь на мне крови,
Смеешься, скалишься, зови
Поругу - шелест осмеянья.
Я кос не рву, чтоб там вдали
Вздымалось гибели молчанье.

Под скрип ветров, холодный бред,
Под взгляд, слезу – дождинку бед,
Терзает тень мою кривлянье –
Настенный атрибут,
Накинутый плащом изгнанья.

И жить человеку
Что думает сердцем
Склониться – дань веку,
Иль слыть иноверцем.

И пепелищ ждущих
Немого признанья
Кровава рука
Топором покаянья

Взмахнет, и рыданье,
И страх, и молчанье,
Мозгов вытекающих
В бездну признания.

;;

На подоконнике стоят цветы,
И посадила их, конечно ты,
И хочется  сказать о том,
Что светит солнце за окном,
И я сижу в тени гардин
Я, кажется, совсем один.
И забываюсь под шуршанье шин,
За домом пробегающих машин,
И давит мысли пустота,
В мой стих не хочет полнота,
Но вспомню я опять цветы,
Что посадила их, конечно ты.
08.08.2006

;;

Слезой твоей пропитан плед,
Омыт росой в траве твой след.
Нагой я вижу силуэт
Плечей, изгибы тела.

Волос распущенную тень
Уж настигает быстрый день.
Позвать тебя смертельно лень,
Зачем ты приходила?

;;

Посмотри на воробьев,
Понаблюдай за ними.
Живые листья из голов
Щебечут свое имя.

И оживает вдруг один,
Подскакивает ближе,
Кивает, глазом просит:
«Кинь, мне очень нужно выжить».

;;

Я знаю, как пахнет свобода,
Как ветер осенней листвой,
Как бешеный взгляд у кого-то,
На все махнувший рукой.

Так, вслед уплывающей барже
Тот берег смотрит взапой,
Кивают верхушками ели,
Как я помахал бы рукой.

;;

В тиши аллей,
Дерев безлюдных,
Я начинаю путь
Свой, трудный.
Меня никто не видит до поры,
Я сила рук, держащих топоры.
Я дух древесный,
Дитя гор,
Несу, как крест
Я свой дозор.

;;

Дар видеть то,
Чего не замечаешь ты,
Я не могу отдать,
Как подарить цветы.

Зато могу я рассказать,
Во что играют блики на ветвях,
Вдруг превращаясь в листья.
Ведь так бывает в снах.

;;

Сгибаясь и кланяясь,
Семя роняя,
Железную волю
Жить проявляют.

Покорные листья,
Покорные ветви,
Целуются с ветром
Игриво и нежно.

Смиренная участь
Покорных деревьев -
Под ласковым солнцем
Расти неизбежно.

;;

Любовь не хочет к нам идти,
Чтоб в грязном омуте купаться,
Она невинное дитя,
Ему бы взять да испугаться.

Но так уж здесь заведено,
Что любопытство высшей силы
Крутить за нить веретено
Нас заставляет до могилы.


;;

В тихом дворике вдвоем.
С мягким котиком поем.
Слов у песни не слыхать,
Вот, какая, благодать.

Дед присел невдалеке,
Клюшкой чертит на песке,
Чует старый хитрован -
Тут без водки будешь пьян.

;;

Моя душа вернулась на рассвете,
Упав в объятия с тоски.
Ведь ты любимая и дети,
Дневные ваши голоски

В полете снились, и наверно,
Был лучшим в мире этот сон,
И мука радости безмерной
Мне шепчет – «ты опять влюблен».

;;