Монолог

О, милый друг, а знаешь ли!,
Что можно быть на всей планете,
Совсем, совсем, совсем одним,
Одним на белом свете?

Сквозь пелену всех судеб или лиц,
Ты вот стоишь среди затушенных свечей.
Стоишь средь миллион больниц,
Где ты не нужен и ничей.
В блокнотах тысячи стихов,
О том как ты раскрасил в серый,
В серый цвет - цветов увядших средь оков,
Цветов которых - черных или белых?
В кровать украшенной цветами лилий,
Цветами тех, увядших роз.
Цветы, цветы, на них молились,
И были украшеньем похорон.
И люди в черном, скорбном одеяньи,
Собрались возле места похорон...

А знаешь ли что постоянно умирали,
Все те, ких называли вы - чуждой?
А знал ли ты, что люди в сером,
Гораздо больше знали, чем ты сам?
Вот только лишь в какой-то вечер,
Мое имя вслух ты прошептал.

И возле места похорон,
Я слышала тебя посредством неба,
И хотелось закричать мне: "Это он!"
Цветов увядших, слишком белых.