А жизнь идет

А жизнь идёт, а жизнь идёт.
Секундою, минутой, часом.
Шиповник скоро зацветет.
Кукушка, вдруг, заплачет басом
и зиму, простояв нагим,
оденет лес, наряд весёлый.
Кому я буду дорогим,
вот в  этой старой жизни новой.
Кому спою я песнь свою,
о том, что этот мир мне дорог.
Что я его ещё люблю,
хоть он, увы, совсем не долог.
И, как приятно, ввечеру,
послушать пенье соловья.
Живу ещё, живу, живу
и песнь ещё звучит моя.
И воздух, лёгким ароматом,
волною подымает грудь.
И хочется ругнуться матом,
и все послать куда-нибудь.
Забыть обиды и печали.
Слезу волнения согнать
и у соседке, бабы Вали,
стаканчик первачу принять.
И закурить, и рассмеяться,
и быту в харю плюнуть зло.
Не перестану удивляться
тебе весна, судьбе назло.
Приму дожди твои природа.
Приму удары тяжких гроз.
Я, из российского народа.
Живу среди российских грёз.
Спьянится вдруг и зарыдать,
с тоскою страшной, в дикий голос.
Нет. Ни когда мне не понять,
( не от того ль теряю волос.),
Вот этой искренней любви
к тебе, красавица Россия.
Какой огонь горит в крови.
Что за Божественная сила.
И сколько впереди ещё,
вот этих дней очарованья.
Душа, тебе ль не хорошо,
шагнуть вот в это созиданье...
А жизнь идёт, а жизнь идёт.
Секундою, минутой, часом.
Шиповник скоро зацветет.
Кукушка вдруг за плачет басом
и дня, не званный хоровод,
из мелочей земного быта,
опять нуждой тебя гнетет.
Очарование убито.
Россия, мачеха иль мать.
Я пасынок тебе иль сын.
Любить тебе, страдать, страдать.
Смеяться, плакать в твою синь.
Года бегут, года бегут,
но сколь бы мне их не осталось,
с тобой я буду. Буду тут,
вздыхать, испытывая жалость.
К тебе, к себе ли, все равно.
Гуляй весны очарованье.
Когда-то, где-то и давно
я приобрёл иное звание.
Простите, если я виновен.
Простите, если грешен я.
Мой мир для вас, для всех огромен
не от того ли скромен я.
Ах пойте, пойте соловьи.
Налей мне бабка самогона...
Моей, огромнейшей любви,
к России, к вам, сниму ль корону?