Баллада о бессмертии

Меня и моих родственников не коснулись впрямую годы репрессий, годы сталинизма, но есть близкие и родные мне люди, которым нанесена незабываемая рана. И это бьет в меня, каким-то внутренним болевым набатом, что и рождает в последствии эту боль, боль сопричастности к боли других. Так родилась "Баллада о Бессмертии". Мой близкий друг работал на лесоповале одной из сибирских рек, И однажды по реке вместе с лесом поплыли тела людей. По свидетельству жителей близлежащих деревень, плывущие по реке тела оказались частью расстрелянных в 1937 году.

БАЛЛАДА О БЕССМЕРТИИ

С простреленной грудью земля моя
Шепчет сквозь слезы:
"Помни!"
Э. Веверис

На повале леса люди
По реке плывут плоты.
Это будни лесорубов.
На завалинках коты.

Солнце землю пригревало
Чтоб оттаяла она.
Берег тихо подмывала
Потеплевшая волна.

И поплыли, вдруг, поплыли
Из-под берега тела.
Крики ужаса застыли,
Из соседнего села.

Ну а трупы проплывали.
Выпрямлялись в полный рост.
Люди ужас не скрывали,
И кричал дворовый пес.

На плотах все онемели,
Сжав в движении шесты.
И теряя управление,
В берег тыкались плоты.

Что-то в людях оживало.
Я услышал бабий крик:
"Неужели ж, Боже ж, Ваня!?"
Голос в крике нервно сник.

Я увидел - берег, люди,
По реке плывут тела.
Их уже с полсотни будет...
Вой сирены, катера...

И застыв оцепенело
Я увидел сквозь туман,
Как в ночи заледенелой
Шли конвои в Магадан.

В то, беззрительное время,
Где свидетель лишь тайга.
Люди ждали миг предела,
Чтоб не мучиться года.

Небывалый и с размахом
В бессезонье шел повал.
Миллионы - разом, махом,
Прямо в сердце наповал.

И в огромном рву замерзла,
Ниже вечной мерзлоты,
И засыпано землею
Многотысячье толпы.

И конвой не мог предвидеть
Что пройдут года, года
И таежный край затопит
За плотиной вода.

Что же - делалось навечно,
Но природа не смогла.
Она вынесла на Время
И размыла берега.

Над протяжным воем бабьим
Солнце высветило высь.
Мужики стояли рядом
Воронью хрипели: "Брысь!"

Пересилив онемение
Я увидел у плота
Тело в черной телогрейке,
На которой номера.

Страх прошел, и я в ознобе
Тело вытащил на плот.
На казенной черной робе
Выжжен кровью страшный год.

Это было! Их ловили!
Дней одиннадцать подряд...
А потом их хоронили
И стоял солдатский ряд.

И когда раздался выстрел.
Над могилою в цветах,
Я, заплаканный услышал
Хриплый голос старика:
“ВЫ ЖЕРТВОЮ ПАЛИ
В БОРЬБЕ РОКОВОЙ!"

Я стою у Мавзолея...
А за мной стоит тайга.
Люди в черных телогрейках,
На которых номера.

Я клянусь! Я с сыном рядом!
Не позволю! Никогда!
Уничтожить веру вашу!
Хриплый голос старика!

1988