Тайм

Тайм не расписывает больше никому, как устроена вселенная и умирают звезды –
Влюбляться в кого-то, жалеть о прошедшем лете, осени, зиме слишком поздно.
Тайм помалкивает у себя с перебитыми в хлам ногами в темном без свеч углу,
Учится не скулить, ходить заново, не выбираться на улицу в стужу, злую пургу.

Тайм перебинтовывает колени, голени, бедра, чего не делал никогда и сроду,
Учится обрабатывать швы с внутренней стороны и не трогать свежие раны.
Тайм учится смотреть на мир в иных тонах, замазывать кремом сухую на руках
Кожу, что слезает с них змеями-пластами, покрываясь свежими розовыми рубцами.

Тайм учится делать заново шаг за шагом, бороться с душевным цепким мраком,
Тайм учится заново жить небесполезно, мечтая о волнах теплых, прибрежных.
Отращивает волосы, выблевывает из себя химию, продолжает гнуть свою линию,
От нее не слышны больше возгласы, но беспомощными становятся все ее помыслы.

Тайм не вспоминает ни Рэббита, никого, засыпая с кошкой мучительно, тяжело
Ей не нужно никого забывать – память стирали приступы снова, заново и опять.
Тайм пописывает то в стол, то в сеть, пытаясь красиво прощаясь со всеми дотлеть,
Как угли в старом камине на чужой, но уютной загородной заснеженной вилле.

Тайм благодарит за каждое новое утро, как бы не чувствовала, как бы скудно,
Разбирает старые коробки с паскудными воспоминаниями, смиряется со знаниями,
Подаренными когда-то кем-то о чувствах, но радуется лишь, что ночами ей пусто.
Тайм расписывает синие ручки и мнет листы, в надежде, что доживет до 23-й весны.

Тайм залетает косы, завязывает их черной тугой резинкой, ковыряется вилкой
В каждой тарелке, что ей принесли, всё равно разносит в секунды, как не следи.
Тайм то ползает по полу в судорогах, то по стенке продвигается шагами в истерике
Тайм всё равно на всех, ей бы уснуть как можно крепче, хватит с нее, не верите?

Тайм выключает телефон и ставит на «не беспокоить», Тайм же гордый воин
И по утрам читает аннотации к лекарствам, а не историю дальнего царства,
Где живут счастливые крохи-пони. На точно такой же, но обратной основе
Тайм посылает далеко и надолго, отводя девять уроков на работе звонко и бойко.

Тайм уже ничего не беспокоит, Тайм учится ценить отведенное каждому время,
Между ребер давно ни по кому не ноет, Тайм забрасывает в камин поленья
И сидит у огня так долго, во что-то хорошее изо дня в день окунаясь и веря.
Тайм готова. Для нее это хороший урок, решит, как быть, когда подойдет ее срок.

6.1.15

Фотография: Artur Saribekyan