Ленин и печник...

ХОДОР И ШУТНИК.

В зоне знал его любой,
Паханы на чИфирь звали,
Зеки попросту гурьбой
 Чуть завидят, обступали.

Осуждённый выходил
 На прогулку ежедневно.
С прессой встретиться любил,
Разговаривал душевно.

За версту - как шел пешком
 Мог его узнать бы каждый.
Только случай с шутником
 Вышел вот какой однажды..

Видит издали вахтёр
 В Adlon Hotel.*..незнакомый,
Как к себе в сортир попёр,
Стулом сжиженным влекомый...

А шутник и рад отчасти, -
По-хозяйски руку в бок,-
При советской прежней власти
 Пофорсить он разве мог?

За границу хрен поедешь,
Профсоюз, партком, Чека
 Жизнь в труде и в пьяном бреде
 Проходила мужика.

- Эй ты, кто там в вестибюле!?
Пропуск, аусвайс покажь!
Да сплеча на всю округу
 По привычке выдал блажь!

Разошелся.
– Ты, Манделла!
Ну-ка крУгом! Шагом а-арш!
Пшол по-быстру из Отэля.
Махен нахрен ин де марш!

И шутник - душа живая,-
Знай меня, не лыком шит!-
Припугнуть еще желая:
- Как фамилия?- кричит.

Тот вздохнул, пожал плечами,
Лысый, ростом невелик.
Ходорковский, - отвечает.
Ходор!? – тут и сел шутник.

Знал. Тот шуток не прощает.
Враз пришьют как кабана.
И со страхом вопрошает -
Миш, а Миш. А где жена?

Ты откеля? Как ты здеся?
Ходорковский! Как же! Знам!
О тебе все годы «Вести»
Мозги пудрили всем нам.

Где ж, Страдалец, был дононе?
За тебя ж, Душа болит…
-Да.
В Карелии на зоне засиделся говорит.

Посадили как Лумумбу,
Я терпел что было сил,
Десять лет "утюжил клумбу"
И прощенья попросил.

Путин зла, сказал, не держит,
Да и я тебя прощу.
Назовёшь ещё Манделой
–Зуб даю что отомщу!

Швейцар крякнул осторожно,
Краской густо залился
- Ну, Лумумбой то звать можно,
Раз Манделой звать нельзя?

Был ответ сей морде старой,
Изречён в таком ключе
 Ты меня зови Ге Варой,
Можно кратко, просто Че.

Нет у нас Аппартеида!
У нас негры не живут!
И кого, ты с детства знаешь, –
Здесь Манделою зовут!


Adlon Hotel.* - гостинница в центре Берлина, где поселился Ходорковский


Вскоре после освобождения Ходорковского была опубликована Заметка -

"... В связи с этим Россия может пережить "своеобразный эффект Манделы". На первый взгляд сравнение Ходорковского с Манделой может показаться "натяжкой", признает Риммер, ведь "Мандела боролся за освобождение от расистского правительства", а экс-глава ЮКОСа "был по большей части озабочен личным обогащением и едва ли воспринимается как цветок свободы". Эти два случая объединяет то, что и там, и там речь идет о "решающих моментах в развитии двух государств, которые изо всех сил стараются перенять демократию и принцип верховенства закона"".