фьорды

без привычек кладется в ладонь завядший укус высоты,
что вырывался наружу, - разросся вдоль на стенных буселых боках, -
там густится все: отчаяние и раскалённые докрасна изразцы -
вижу, как заволакивает туман в роковых копцах...

ты укладываешься спать средь холодных береговых камней, -
там морские воды и средиземный песок изнывают по колокольцам-вискам и фьорды тебе напевают о потерянных - веды воздушных королей,
что, как израненные птахи, ходят тихо по донышку - пепельно-серым зрачкам...

немного-то и помню: заученный лучистый взгляд,
что застревал тонкими иглами в меже иллюзорных полей,
где ты принимал все силы - столетний ведьмовской предсмертный обряд, что испокон веков лился по метисовым кровям, и становились страстней...

а пока льды качают тебя и усыпляют белые птицы, -
приклоняю свою голову к влажности и святости гранитного познания... -

я знаю, что это не ты - воплощаешься в мои исполосованные страницы, - это тоска выплескивается за края душевного дознания...

Морин сын - из-под помеченных ресниц сорвется бригантина-воск,
заклеймит навсегда то, что пыталось вырваться стаями из груди -

спи, пускай встретит тебя там один королевский лоск, чтобы слушать и слушать, как фьорды вновь о тебе заводят песнь коляды...