Дневник 93 Поэтическая медитация

***

Стихотворение Рубцова «Весна на берегу Бии». Пожалуй, самое сверкающее стихотворение поэта, на которое и смотреть-то – обожжешься вешними лучами. Нигде нет у него больше такого сумасшедшего гомона, «буйства глаз и половодья чувств», такой напористой радости обновляющейся жизни. Грязи и те блестят, переливаются – так их преображает пафос стиха.
Тесно в рамках привычного, так чего-то не хватает, что сами собой из атеистических потёмок на подмогу выплывают библейские «Услышат глухие!» (в укрепление звуковой какофонии) и – «Прозреют слепые!» (в поддержку «золотого шара» солнца и сверкающей грязи).
Но… никогда «мрак и метелица» прошлого (почти никогда) окончательно не покидают поэта. «Шевелятся на дне сундука» страшные открытки…
И в контексте всей его поэзии заклинания, заговоры обретают какую-то незащищенную хрупкость… Как моё сегодняшнее натужное очарование прелестью дня, которое борется и борется со «злым настигающим топотом». Дай Бог, осилю.

***

Думаю, что должна оставаться суровая проза жизни, мужиков без адажио и гогов, без обмирания и слез. Они и выстоят, прорубят просеки в самую безнадегу. Некогда им оглядываться на «сладостные восторги», быть бы живу – не до жиру. Они и нас поддержат. «Ладно, скажут, Палыч, не бзди, прокормим, поможем, расколем, построим, привезем!» «По хер, скажут, нами санкции и пушкины, запад и марчелло твои. Руки есть, ноги есть – проживем»! Застыжусь я, ткнусь в плечо петькам и ленькам, димкам и сашкам: и я с вами.

***

Ровное процарапывание винилового диска уроков. Всё есть, но нет находки, свежины…  А на фильме «Шинель» и забыл, что дети рядом – так втянуло. Фильм 59-го, с Р. Быковым.
Похолодало. Минус пять. Солнце весь день. В классе я его не люблю в декабре: оно шарит по углам, а не заливает класс. Искусственное освещение. Ухожу от него в тень. Вроде и есть оно, а свет лучше включать… Мертвый, холодный свет. И весь в горизонтали. Колюч.
Уже после девяти бродил по поселку. Смотрел иллюминацию. Думал слегка. Хрустит снежок под валенками.
…Никто в русской поэзии не выразил с такой силой «день осеннего распада», как Рубцов. Истоки – у Некрасова искать. В прозе поэтическая сила ненастья, грязи, ветра, воя проводов, труб у Бунина и Чехова.
Они вместе примирили нас с нашим «небом беспросветным», с «безжизненной водной равниной». Объяснили нам странную тоску рождения мысли и чувства у русского человека.
Одно из самых поэтических мест в поэзии Рубцова я нахожу в «Осенних этюдах». Вот эти строки:
От всех чудес всемирного потопа
Досталось нам безбрежное болото,
На сотни вёрст усыпанное клюквой,
Овеянное сказками и былью
Прошедших здесь крестьянских поколений…
Зовёшь, зовёшь… Никто не отзовётся…
И вдруг уснёт могучее сознанье,
И вдруг уснут мучительные страсти,
Исчезнет даже память о тебе.
И в этом сне картины нашей жизни,
Одна другой туманнее, толпятся,
Покрытые миражной поволокой
Безбрежной тишины и забытья.
Лишь глухо стонет дерево сухое…

Гипнотически действующие строки! Это как телепортация в прошлое через «забытьё», полное растворение в тишине, забвение самого себя. Уничтожение самого себя – «исчезнет даже память о тебе»! И как на поверхности какого-то шаманского колдовского котла зыбятся, колышутся миражи исторического прозрения (и поэтического!). «Я чуток как поэт, бессилен как философ», скажет Рубцов в другом стихотворении…
Поэтическая медитация!

***

 Стоял на Исполиновской горе, любовался звездным небом. Почему, думал дома, человек (любой!) ввинчивающий взор в глубины космоса, неизбежно думает о некоем конце-начале его, отправной точке? Альфе и омеге Космоса. Не потому ли, что ТАМ дана программа всем нам, что мы все каким-то непостижимым образом чувствуем связь с первоточкой Мира, с прародиной, где родились семена всего-всего сущего? А то что бы нам до всех этих глубин… Есть ли Путь обратно? Ведь все мы, все, упираемся в конце концов именно в точку, атом, в которой хотим рассмотреть начало начал, книгу книг. В минуты интимной беседы с космосом любой ученый «в небесах видит Бога». Каждый, конечно, с присущим только ему вывертом. Но не может же он не улыбнуться смущенно на свои потуги обрести «ученую» истину и покой конечного знания! Странное чувство нам дано. Очень странное. Разрезание чувством холодящего восторга бездн Вселенной. Перекидывание мостов от тщедушного этого мозга, одинокого стоящего на горочке человека до – откуда это всё?!