Сказка о дурном царе и кривом зеркале

  В царстве прошлом, недалеком,
Между западом, востоком
Жил в правлении жестоком
Царь, являясь лжепророком.

К разрушенью царь был склонный.
Он вблизи горы Поклонной
Занимал с семьей укромный,
Дом-хоромы преогромный.

И весьма достойной друга,
Из того же стана-круга,
В благе, роскоши-досуга
Пребывала с ним супруга.

Вкруг него теснились фаты,
Несмышленыши-фанаты,
Голубые, званьем матом
С флагом пестрополосатым.

Царь поставил: все разрушить,
Будто жил среди игрушек.
Он палил в людей из пушек,
И травил дурманом души.

Сам он пил. И пил не мало
Напряжение снимал он,
Что в интригах возникало,
В этой части слыл бывалым.

У царя для утешенья
И придворных приближенья
Было зеркало слеженья,
Подопечных искаженья.

Это новосвета диво
Представляло царских льстиво.
В нем казался царь правдивым,
Уважаемым, любимым.

Глянет в зеркало: он в ложе,
Краше, выше и моложе.
Заболел – двойник похожий.
А народ – кривые рожи.

То, что людям было мило,
Правду – зеркало чернило.
А царица – вишь мерило-
Жизнь прекрасна - говорила.
При дворе ведутся споры:
Два царя и две опоры.
Каждый раз решают воры
С речью выступит который.

Окруженье для спасенья
У «корыта» положенья
Порешили без стесненья:
Царь пусть правит в воскресенье.

Остальные дни элита.
Время общее разбито:
То банкиры и бандиты,
То министры-паразиты.

Царь при этом между прочим.
Делом он не озабочен.
Обеззвучен, обесточен,
Обезвнучен, обездочен.

Раз в дежурство царь в буфетах
Обнаружил: нет Привета.
По чьему ни весть совету
Не включили водку в смету.

То не царские мытарства.
Холуев узнал он барство:
Попросили – ишь коварство
За пол-литра те полцарства.

Жадный, скаредный к запретной
В город он пошел секретно

Только вышел из палаты,
Видит толпы неподдатых.
А один с большим плакатом.
На плакате он, носатый.

Нарисован только черным.
По лицу он перечеркнут.
Говорит о нем ученый,
Что сей царь совсем никчемный.

А народ простой, обычный,
Но в потрепанном обличье.
То, что он увидел лично
Было странно, непривычно.


Мимоходом царь подумал:
Разгоню ка их и Думу.
А пока пошел он к Гуму
В три рубля истратить сумму.

В Гуме кольца и сережки,
Брошки, тряпки, он в матрешке,
Кнопки, молнии, застежки.
Но цены уж нет по трешке.

По дешевке лишь знамена.
А в кармане брюк варенных
Три рублями – вошь ядрена.
В остальном в серо-зеленых.

Посетители моложе
В коже, шелке и с морож-ным.
Важны тем, что он ничтожен.
Видно лезут вон из кожи.

Снова в тронном он овальном.
Причащается дневальный.
Поступает аморально
Далеко не генеральный.

Хоть с приветом, но страдальцем
Он сидит в царевом зальце.
В кнопку тычет средним пальцем:
Погляжу-ка я в зеркальце.

Видит Саммит. Близких лица
С двойником: куда годится!?
И министры и царица…
Уж ли это мне не снится…

«Мерседес!»- кричит по-барски.
А ему в ответ от Спасских:
«Здесь стучат шахтеров каски
И коричневой окраски.

Был капризен, хоть не молод.
«Отрекаюсь от престола!»

   Боже! Что же там творилось
   Сколь слегло и сколь лечилось.
   Их супруга обмочилась…
   К нам не срузу просочилось

   Сколько было слез, объятий…
   Я там нЕ был но приятель
   все твердил, как будто дятел:
   "Царь не сам ушел а спятил..." 2000г.