Павел-Георг фон Ренненкампф Судьба генерала

На старом кладбище
Есть безымянная могила,
Таких немало там,
Особенно теперь.
За двести лет
Захоронений
Много накопилось,
Но в той покоится
Достойный человек.
Бесстрашный генерал
Из рода Ренненкампфов,
Эстляндский дворянин
И русский патриот.
Потомственный солдат,
Он был избранник чести,
Служил всю жизнь царю,
Как завещал отец.
И Родину любил,
Как любит мать дитя,
России отдавал себя
Весь без остатка.
Но грянул, грозный рок,
Страданья принеся,
Изменница судьба
Перевернула бытность
И гордый генерал
В застенках был убит.
Он умер как герой,
Не изменив присяге.
Но мало смерти им,
Предать забвенью скучно
И пляску на костях
Устроили враги:
На веки замарать,
Измазать грязью сущность,
Предателем, назвав
И имя очернив…


* * *

Мечта была одна
У юного барона:
С младых ногтей желал
Кавалеристом стать.
Команды отдавать,
Хотя бы эскадрону
И ястребом лететь,
Сражая цель свою.
Но выходка одна,
Чего в сердцах не сгубишь,
Пусть взрослый грубиян
Не задаётся впрок.
Запущена в него
Чернильница гренадой,
Свершилась месть в ответ
И сорван был урок.
Кто прав, кто виноват,
Не стали разбираться
И тяжесть наказанья
Один лишь искупил.
Лишить большой мечты
Решили в назиданье,
Отец не умолим:
«В пехоте послужи…»

Карьера началась
В суровом Гельсингфорсе,
Строй гордых юнкеров
Чеканит твёрдый шаг.
И вот пришла пора
Мальчишке игры бросить,
Настал черёд ему
Науку постигать.
Науку важную
И очень не простую:
Как быть героем,
Как солдатом стать.
Внимали юнкера
Суворовскую школу,
Вникал с упорством он
В науку – побеждать.



* * *

Как день два года пронеслись
Сияют на погонах.
С почётом выпущен корнет,
Судьбу избрать он волен.
Привет Варшава и Влоцлавск
И полк улан Литовский,
Боец прославленной страды
Соратник бородинский.

Рутина службы потекла,
Но наш герой не сломлен,
Роптать не в правилах его
И день всегда наполнен.
Приказов важных череда,
Порою бестолковых,
Без дисциплины никуда,
Попробуй не исполнить.

Минут свободных торжество,
Гусарские пирушки,
Вино рекою там лилось,
Веселье и подружки.
Барон затворником не слыл
И часто посещал их,
А бесшабашностью своей
Прохожих изумлял он.
Антон Деникин малышом
Им любовался, право…

Но время шло,
Тянулись скучно дни
И самолюбие тевтонское взыграло.
Ну что ему тот сонный эскадрон:
«Я что, плохой солдат?
Хочу быть генералом!»
И статус есть
И выслуги порядком.
Экзамен выдержать?
Да это пустяки!
Как гимназист
Засел он за тетрадки
И лучшим стал,
Один из десяти.


* * *

Столичный гул сменил
Провинций нудных скуку.
Дворцы, фонтаны,
Шумных улиц суета.
По службе виделись
Большие горизонты,
Карьерный рост
И перспектив гряда.
Окончив Академию генштаба,
Высокий бал,
На испытаньях показав,
Барон был звания
Майора удостоен
И на штабную
Должность утверждён.
Исправный в службе,
Похвалы достойный,
Он ратовал за воплощение
Суворовских идей:
Здоровый дух
В его здоровом теле,
Являл простую
Истину в пример.
Желал он армию сильней
И лучше сделать
Наукой  брать
Преграды крепостей,
Заставить отказаться от рутины,
Добиться уменьшения потерь.

Но в рвении своём
Замечен был начальством,
Направлен в Межибужье
Командовать полком.
И был неоднозначно
В провинции он встречен:
Штабной полковник ведь –
Шептались за спиной.
Ещё бы, боевая единица,
Участник Северной войны,
Парижа славный усмиритель,
Ахтырский полк былых гусар,
Османов злобных победитель…
А в прочем, просто
Полк драгун теперь.
Однако тот, при нём
Вернул былую славу.
Ну а завистники потом,
Втихую подло оболгали.
За кражу денег из казны
Тогда на каторгу ссылали.
И генеральских эполет
Полковник получил едва ли б.
Но злые языки не унимались.
Всё больше глупостей
Из грязных уст неслось:
Судачили, что сыном
Был внебрачным
Невинно убиенного царя.
Всего то, сходством обладал,
Иначе б, свои регалии
В столице получал.
Не стала б августейшая особа
Под пули дядюшку
Родного отправлять…

Действительно,
Боксёрское восстанье
Известность
Генералу принесло:
Глубинным маршем
И казачьей лавой
Ихэтуаней обращал он в шок.
Весь мир увидел,
Как противника в нокаут
Отправить может
Грамотный бросок.
Всё это при условии,
Том важном,
Что силы были
Крайне не равны,
На практике
Применены отважно
Давыдовские рейды той войны.


* * *

И вот напасть,
Опять в стране ненастье,
Границы дальние
Попали под удар.
Союзник прежний,
Завистью снедаем,
Забрать желает
Полуостров Ляодун.
Отдайте земли области
Квантунской,
Маньчжурию
И остров Сахалин
И город Дальний,
Вместе с Порт-Артуром
И наш исконно
Берингов пролив.
В игру включились,
И науськивать их стали
Лихие парни
С диких берегов,
Пообещав кредит
Платить исправно,
Взамен богатств
Из недр земли чужой.

Опасность понимал
Наместник Алексеев,
По слухам, то же
Дядюшка царя,
Но во Дворце его
Ни кто не слушал
И в подстрекательстве
Наивно обвинял.

Копился гной
И вот его прорвало,
Нарыв взорвался
И обстрелян Порт-Артур.
Без объявления войны
Япония напала,
В надежде мир
По-своему свернуть.
Расчёт был верен,
Далеко пошли японцы,
Но всё-таки
Допущен и просчёт,
Стратеги не смогли
Учесть геройства,
Проявленного
Русским мужиком.

Одним из славных
Командиров
Этой битвы стал
Ренненкампф.
Гроза хунхузов
И боксёров укротитель,
Маньчжурию
Уже отлично знал.
Командуя дивизией казачьей,
Своим геройством
Он японцев изумлял
И с уваженьем
Отзывались самураи,
Неся потери
В собственных рядах.
И забайкальцы
Генералу удивлялись,
Эх, обожали
За мальчишеский кураж.
Пришлось кавалеристу
Поплатиться, раненье в ногу
Он, гарцуя, схлопотал.
Но не уехал
В безопасности лечиться,
Здоровье рядом с фронтом
Поправлял.

Вот тут потрафила
Германская разведка:
Кого Самсонов
На вокзале оскорблял?
С кем он в Мукдене
На перроне оказался?
Кому по морде,
В самом деле, надавал?
А в прочем, не было
Ни оскорблений,
Ни пощёчин, как не было
И выстрела в лесу.
Генштаб немецкий,
Как обычно,
Всех запутал,
Как повелось,
Искусно всем наврал.
Использовал и дальше
Он наветы
И клеветой,
Как бомбами швырял.
Изменников
Умело обработав,
Успешно их
На родину внедрял.
Но это позже,
Там другие лица,
Точнее,
Нет у подлецов лица,
Как нету Родины
У нечестивых
Проходимцев,
Лишь жадность
Затуманила глаза.

Идут бои,
Успех попеременен.
Угар патриотический угас,
Но смерть поправ,
Полки убитыми редеют,
Солдаты гибнут,
Есть на то приказ.
Шли в бой они
За Родину, за веру,
Шли за царя,
Империю спасти.
Царь раздавал,
За храбрость
И за верность,
На плечи звёзды
И на грудь кресты.


* * *

Война проиграна,
Но с худшим результатом,
Чем был подписан
мирный договор.
Все знали, в Портсмуте
Составлен меморандум,
А все последствия
Прочувствуют потом.
Японцы взяли меньше,
Чем желали,
Но был запущен
Страшный механизм.
В Россию был внесён
Смертельный вирус,
Там бурно
Прогрессирует болезнь.

Два года революцией
Взрывались
Столицы
И в провинции рвалось.
На усмирение
Восставших
Отправляли,
Кому повоевать
Уже пришлось.
Сибирский тракт
Волнением охвачен,
Несправедливостью
Рабочий удручён.
На страже
Императорских законов
Карателем
Барон учрежден.
В мятежный город
Прибыл эшелоном,
Кровопролития
Притом не допустив,
Принудил к бегству
И обезоружил, виновных
Трибуналом осудив.
Читинская
Республика разбита,
Был восстановлен
Жизни прежний ход.
К зачинщикам
Проявлена лояльность,
А Ренненкампф
Был прозван палачом.
Власть высоко
Заслугу оценила
Очередной наградой одарив,
Брильянтами
Героя увенчала,
На подвиг,
Как всегда благословив.


* * *

Спокойных дней
Опять пошла рутина.
Теперь, казалось бы,
Душою отдыхать,
С семьёю проводить
Побольше время,
Но беспокойство
Не даёт смиренно спать.
Тревожность посещала
Беспрестанно,
За судьбы Родины
Доверено радеть
И битва с дураками
Продолжалась
Да с интриганами
Всё отдано борьбе.
В военных академиях России
Не только армией
Учились управлять,
Всё большей выгоды
Искали генералы,
А кто мечтал
И царедворцем стать.
Завистливым покоя
Не давали лавры
Достойных
И удачливых коллег
И как могли, в колёса
Палками тыкали,
В надежде больший
Профит поиметь.
Возненавидел
Сухомлинов
Ренненкампфа.
Министр военный,
Кто бы понимал,
Количество почётных
Званий спутал
С патриотизмом.
Популярности искал?
Мечтал стать
Генералом-адьютантом
Бахвалиться
Пред молодой женой.
Втихую занимался
Казнокрадством.
Россию предал,
Нанеся большой урон.
Доказано, его вина огромна,
Трагедия заключена здесь в том:
Империю сожрал Мамона,
Со всеми потрохами
И хребтом.


* * *

Войной беременно полмира,
У всех претензии ко всем.
Стремилась каждая держава
Блеснуть могущества мечом.
Остались немцы без колоний,
Французам нужен был реванш.
Нуждались, бриты в Палестине,
Австрийцам туго без Балкан.
И русским тоже скучно было:
Давай Галицию вернём,
Возьмём Босфор и Дарданеллы,
Константинополь отберём.
Войну восприняли ликуя,
Всё спишет, сколько ни воруй.
Не понимали лиходеи,
Придется кровью
Долг вернуть.

Настал герою час набатный,
Орёл расправил два крыла,
Побед развёрнуты знамёна.
Вперёд! За Бога и Царя!
И Ренненкампф
Погнал пруссаков,
Подальше от родных границ.
Была там первая победа,
Враг под Гумбинненом разбит.
Барон был первым
Награждённым
Из офицеров той войны.
Но омрачён триумф
Прискорбно, Самсонов
С армией погиб.
Винили в смерти
Ренненкампфа,
Мол, счёты были у него.
Строчат статьи по телеграфу,
Не смыть позорное клеймо.

Своей фамилией немецкой
Он патриотов раздражал.
Вильгельм доволен
Был разведкой,
Германский штаб
Торжествовал.

Но смертью армии Самсонов
Отвлёк от Франции удар,
Россия выполнила пакты,
Молниеносность потеряв.
За глупость русских генералов
Пришлось остзейцу отвечать.
Предатель Рузский торопился
Некомпетентность обличать.
И словно шулер доставал он
Козырных обвинений масть,
За исполнение приказов
Спешил героя покарать.
Но обвиненья были сняты,
В отставку вышвырнут барон
И слёзы горькие катились
Под императорским усом.

Карьера сломана
И имя пострадало,
Но в тяжких испытаний дни,
Сильней всего
Утрата взволновала.
Сдержать порывы
Мести всё трудней.
Семья большая
В скорби пребывала:
Под гнётом подлых
Прусских палачей,
Был в Кёнигсберге
Брат-герой замучен.
Сестра погибла.
В плену жена
И восемь их детей.
У фантазёров
Наглости хватало,
Ещё сквернее
Слухи распускать,
Как будто брат его воюет
Под флагом кайзера.
Всё бред. Досадно,
Что народ наш слухам
Верил, изменникам,
Не верил лишь себе…


* * *

Февраль свободу подарил,
Но генерал наш престарелый
С конвоем был препровождён,
Опять в измене обвинили.
Охаян недругами был
И в крепость заточён невинный,
Страшны превратности судьбы,
Проблемой жизни было имя.
Пришлось убраться из столицы.
Прощай рождение Петра!
Свободы ветрами гонимый
К другому берегу пристал.
Ещё одно царя творенье,
Прекрасный тихий уголок.
Наивно думал: им с семьёю
Господь подарит здесь покой.
Свой генеральский чин сменил,
Стал таганрогским мещанином
И имя звонкое прикрыл
Совсем не звучным
Псевдонимом.

Солдатский путь
Его тернист,
Но за спиной
Не только слава,
Запомнил лихо террорист,
Поклялся отомстить герою.
И вот настал
Тот злобный час
Страна в припадках
Стала биться.
Всем предсказаньям суждено,
Когда то, несомненно,
Сбыться.
Старик с покоем отдыхал
И поправлялся от болезней,
Он в заключении страдал,
Был в нескольких
Шагах от бездны.
За всё Творца
Благодарил,
С сознанием,
Что был греховен…

Но Таганрог побагровел
И полились потоки крови.
Январь холодный
Стал как печь,
В которой варево готовят
Из человечьего нутра…
Текут, текут потоки крови.
Текут они из погребов,
На тротуары истекают
И в море, в окна и дома
Уходят извергов питая,
Что рыщут, жертвою пьянясь,
Сломав устои вековые
И в исступлении кричат:
«Мы наш, мы новый мир построим».
Вот этой жуткой вакханальей
Простой народ заворожён.
Слепой, обман не понимая,
Идёт как стадо на убой.
Одним от голода могила,
Других под пули поведут,
А звери в кожанках вещают,
Мол, кущи райские вас ждут.
Кому-то рай был уготован
Уже при жизни, остальным
Страх постоянный и оковы
И душегубок едкий дым.

Для воплощения идеи
Повстанцам
Не хватало знаний,
Возглавить
Не кому людей,
Встать во главе
Рабочих армий.
Из Петрограда
Разошлись приказы
Реввоенкоматам
Всех генералов
Вербовать, а смертью
За отказ расплата.
Войну империй превратить
В братоубийственную бойню.
Власть, в государстве захватив,
Всемирную резню устроить.


* * *

Не мог спокойно генерал
Смотреть на хамство и разбои.
Отряд свой тайно собирал,
Но предан был,
Теперь в неволе.
Закрыт в подвале,
Под замком,
В коммерческом собранье
И ходит в гости военком,
Свободу предлагает.
А заплатить,
Всего лишь – тля,
Отречься от присяги.
Стать командиром у бродяг?
Изменником не стану!
Почти что, месяц так прошел,
А военком настойчив,
Но крепок был наш генерал.
Решили с ним покончить.
Ни трибунала, ни суда,
Всего-то удивленье:
«А что, он до сих пор живой?»
Как выстрел – приказанье.

Их погрузили в грузовик,
Отправив на расправу.
Завод прикроет смерти лик,
Дано на это право.
Срезал чеченец – большевик
Ножом лоскутья кожи,
Но, не услышав боли крик
Взбешён, обескуражен.
Терпел старик, он был
Готов переносить страданья
И оставался жив, пока
Палач не обезумел,
Клинком тот выколол глаза…
Но грянул выстрел эхом,
Вспугнул впросонье вороньё
Поднявши гвалт над цехом.
Под пыткой Павел устоял,
Как будто был из стали.
Герой, воистину святой,
Изменником не стал он.

Супруга маялась в беде,
Терзалась, мучилась, страдала
И приходила каждый день,
Предчувствия не отпускали.
А комендант и военком
Проворно встречи избегали,
Но вот однажды подошёл
К вдове товарищ Родионов:
Отправим барина в Москву,
Покойны будьте, дама.
Ведь казнь у нас отменена,
С ним не случится драма.

Пестрят газеты бахвальством:
Нашла врага расплата!
Расстрелян белый генерал,
Злодей и спекулатор.
Обман в крови у власти той
И честь ей не знакома,
Так проще управлять толпой,
Не по людским законам.
Мучителей герой простил,
Молясь за них в страданьях,
Но сколько было их, святых,
В годину испытаний.
Отчизны лучшие сыны
Сложили головы на плахе,
Не покорившись сатане,
Остались верными присяге.


* * *

На старом кладбище
Есть безымянная могила,
На ней нарочно
Не оставлено следа.
Вдовою было скрыто имя,
От поругательства
Супруга сберегла.

Поверить трудно,
Но такое было:
Толпа безумцев
В ярости слепой
Боялась мертвеца,
Ему жестоко мстила,
Достав из гроба,
Будто тот живой.
Кололи, резали,
Свершая казнь над телом,
Ликуя, вешали
И рвали на куски…
Так осквернён
Был генерал Корнилов –
Наизмывавшись вдоволь,
Прах его сожгли.
И лгали подло,
Нагло, беспрестанно.
Жестокость, светлыми
Идеями прикрыв.
Стирая память,
Прошлое травили,
Потомков выкинули
В ненависть и стыд.
Но будем помнить мы,
Героев беспрестанно,
За Родину, в те дни,
Отдавших жизнь,
Надолго им мемориалом
Стала память,
Навечно имена
Их сохраним.


Арсений Севрюк.