Бессонница

                ***


Вертится круг... Вот и за полночь. Кто-то не спит.
Что под рукою родится — того не знает гончар.
Кто в переплёты окна осенним ветром стучит?
Где-то цветёт, задыхаясь ядом, древо анчар?

Мысль не окончена, строчку ещё написать,
а под рукою перо новый кончает листок.
Но невозможно теперь ни с начала начать,
ни оборвать рассужденья медлительный срок.

Безвременье длится ночное, его не рассечь по часам.
Маятник тщетно стучит, шагов не расслышит никто.
И только ветер ведёт рукою по волосам
кого-то, кто всё стоит и стоит
в осеннем и тёмном пальто.               

 
                2.05.1984.



              ***


Я превращаюсь в зрение и слух,
И, растворяясь в снежных струях,
Душа над миром глухо торжествует,
Так и не выбрав одного из двух.

Прорвав сухую логику грамматик
И отрекаясь от постельных нег,
Она теперь свободна, как лунатик,
И всеобъемлюща, как снег.

Молчанье — снег. Гуляет фокус вьюги.
Я вижу сквозь него пустынный двор:
Пурга черти'т задумчивые кру'ги,
Латая белым полуночный вздор.

И я лечу — над городом, всё выше,
В порывы ветра, в снег. И в свой черёд
Метель идёт, идёт по крышам,
Сопровождая мой уход.               


                4.05.1984.




                ***


Я видел сон — таинственный цветок,
Не спящий по ночам, он так боится света,
Что вздрагивает всякий раз, когда комета
Пересекает времени поток.

Бессонниц пьётся звёздное вино
До света утра, до изнеможенья,
В беспамятстве усталости оно —
Небесной сферы головокруженье.

Я вновь причислен к тем, кому дано
Не вся, но всё — и гений-покровитель,
И снег, и дождь, летящие в окно
В мою убогую обитель.

Гуляет ветер. Тяжек шаг ходьбы.
И лестниц вверх так изнурительны ступени.
О, острие труда! О, лезвие терпенья!
О, неподъёмный шар судьбы...               



                30.05.1984.




                ***


Прохвачены ветром, пылают всю ночь
Сады, и о чём-то бормочет толмач.
Но спутанной речи не в силах помочь
Деревьев и листьев полуночный плач.

Дойдя до упора во вздоре ночном,
Бессмыслицы нити сведя к острию,
Я жизнь драгоценную там, за окном
Во взгляде и вздохе листвы узнаю.

За строки мои, за зеркальную грань
Пусть отблеск наряда её проскользнёт.
Мелькнёт и исчезнет в рассветную рань
Проснувшейся ласточки первый полёт.

Бесценное бремя, из трепетных рук
Тебя выпускаю я, словно птенца, —
Как шорох одежды и голоса звук
Из тающей памяти, образ лица...

Но главный ещё впереди разговор.
Зелёная жизнь, я разбужен тобой
И с детства затянут в отчаянный спор
Меж долгом, делами отцов и судьбой.



                21.06.1984.



 Прощание



Один из нас, не помнящий родства,
Уйдёт к пределам, зов которых вечен,
И внутренним разладом торжества
Печальный праздник будет наш отмечен.

Прощание и нас включает в круг
Иного, высшего неизмеримо братства,
И нам самим приоткрывает вдруг
И чувств, и мыслей тайные богатства.

Им речь дана, им вторит праздник наш.
Его конец — прекрасное забвенье:
Нам истина, увы, не суждена,
Но мы — присутствуем при откровеньи.

Всю ночь листва шумит, а у ворот,
У входа в сад — лишь утро чуть забрезжит,
Тебя мальчишество разбуженное ждёт,
И жизнь, как птицу, на ладони держит.


                16.03.1986.




                ***


Тем обретая право на прямую речь,
В грамматику любви вникая еженощно,
Я мог бы тайный случай подстеречь
И описать его предельно точно.

Стихам небезразличен ход судеб.
Они б и сами выбрали мгновенье,
Но я крошу их, словно чёрствый хлеб,
Бросая птицам на съеденье.

Не так уж хищны эти летуны,
Но крови вид даёт их перьям трепет,
Ведь пищей им — влюблённые вруны,
А их простор — отчаяния степи.

Беспечность милая! Не выдержать разлук
С тобой. Но кроясь за намёком,
Не выберешься, не пройдёшь к истокам,
Пока судьба натягивает лук.

               
                4.12.1987.