Пятилетнее

Во скупости воспитанным случалось тяжело

Открыть свои глаза на реальность.

Под куполом из хрусталя, под дорогим стеклом

Я танцевал и пел, ни капли не стесняясь.

Под этим куполом я сконструировал миры,

Которые меня пленяли элегантностью,

Я в них писал, любил, организовывал пиры

Я их хранил как дорогое таинство.

Я гордость в черный ящик отложил на долгий срок,

И позволял себе пускаться в легкие интрижки.

Я в этом мире из эфира добывал бриллиантовый песок

И украшал им женские манишки.

Я задыхаясь изменял, любил до забытья

И иссякало все во мне, что прежде называлось счастьем.

Но находилась новая живородящая струя,

Которая велела мне перерождаться.

Я кажется любил и даже наяву, а не во сне, как то бывает

Я кажется простил ее одну, но гордость думать так не позволяет.

Когда произношу кому-то, что люблю -

Люблю во век и к черту все условности.

Но те, кто говорил мне про любовь свою,

Меня меняли на других, не признавая подлости.

О упоение эмигранта  - почувствовать себя хоть каплю нужным,

Когда в своем родимом доме ты лишь третий сорт.

Когда в тревожном мире держишь наготове ножны,

Чтобы однажды не почувствовать прохладное дыханье дула

гипнотизирующего твой висок

Я отмотал как надо пятилетний срок, звонок один другим сменялся:

Осталась четверть года и песок, как водопадом утечет сквозь пальцы.

Я больше не судьбы сынок, а лишь один из тех,

Которыми когда-то восхищался.