***

И никто не узнает что в сердце моём,
Почему же душа так стенает.
Почему во мне яд сидит острым жнивьём,
Травит медленно, но не пускает.

Он меня не пускает в блаженную тьму,
Что зовется у нас избавленьем.
Этот груз на себя я покорно возьму -
Мне вовек не видать отпущенья.

Сладкий яд этот нежно убьет.
Истребит, уничтожит, порвет.
Я исчезну, уйду, испарюсь.
В облаках я дождями прольюсь.

И душа моя рвется туда,
Где никто никуда не спешит,
Где никто не боится суда,
Где уже был разыгран гамбит.

Я уже не боюсь ничего,
Маски сняты, окончен бал.
Я уже и не жду никого,
Видно, просто иссяк запал.

Мне бы просто уйти в тишине,
Забывая о яде моем,
Чтобы жить мне счастливей вдвойне,
Но, увы, он съедает живьем.

Мне бы век никогда не узнать,
Что за яд отравляет мне кровь.
Мне бы век никогда не узнать,
Что названье ему - любовь.

Снова сердце сжимает в тиски,
Ударяет под дых, бьет в виски.
Замедляю дыхание, пульс.
Я уж больше сюда не вернусь.

Как тиару, терновый венец
Одевает мой яд на меня.
Мне билет лишь в один конец.
Уж теперь ни к чему суета.

На пути моем лишь чернота,
Но пусть это тебя не пугает.
Я уже не страшусь и хлыста,
Ведь мой яд лишь меня им карает.

Я и боли уже не боюсь,
Мне не страшно уже летать.
Полечу камнем вниз - разобьюсь.
И мой яд нежно будет шептать.

Слыша голос его в тишине,
Я открою тихонько глаза.
И увижу как там, в вышине,
Загорается вдруг бирюза.

Бирюзовое небо моё,
Одиночества цвет бирюзовый.
Вот сейчас налетит вороньё
И растащит рассвет мой пунцовый.

С тем рассветом погибну и я,
Унося все, что знала, в могилу.
А мой яд подтолкнет лишь меня
Гордо шествовать на гильотину.

И я знаю, что это - конец.
Жалкой жизни моей финал.
Не услышу уж пенье скворец,
Значит точно окончен бал.