***

Мам, ты знаешь, я хочу просыпаться уткнувшись носом в его плечо.
Хочется готовить завтраки/обеды/ужины ему до конца жизни.
Он первый, кто стал моему сердцу лекарем, а не палачом,
И теперь нету "я" или "он", а есть только "мы с ним".
Отчаянно хочется быть правильной для него, угождать и нравится,
Только он, как ни странно, совсем не стремится "перекроить" меня -
Я ему даже утром с растрепанными волосами - красавица,
Он даже в ссоре ложится в постель и просыпается на губах с моим именем.
Мам, он так близко, что, кажется, даже общие у нас сны с ним.
Я теперь по утрам от счастья наивно не верю, что я проснулась.
И если бы я только знала, что он появится в моей жизни -
Я никогда ни за что ни к кому другому бы не прикоснулась.
Мы будто созданы друг для друга - две половинки, заботливо небом подобраны.
Он мне как Бог, только я его за руку держу, а не лежу у его колен.
Когда говорим по телефону, хочется обнять его голос и задушить по-доброму,
И, обнимая вечерами его плечи, я понимаю, что сдаюсь в его сладкий плен.
Я до него все не могла понять - зачем нам, одиноким людям дается сердце,
Оно ведь не любит, не радует - только мешает в груди и ноет.
Мама, знаешь, он научил мое ледяное, мое каменное - греться,
И наполнил его до самого краешка нежностью и любовью. Мам, представляешь - оно живое!
Я поняла, мам, за эти месяцы: мне без него ни за что теперь не жить,
Я хочу быть просто причиной его счастья - больше не нужно мне ничего.
Он меня осчастливит точно - иначе не может быть:
Для меня теперь счастье - если у сына глаза будут в точности, как у него.