Соломенные венцы

Превыше всех земных владык,
свободно: 
воистину  - и до конца
взирают с высот
наивысшего неведения
короли соломенного венца.

Легенда – надменность безумия.
Да, в ответ ты слышишь все тот же смех,
но - столько лет подряд всерьез
сводить огромный  мир в единственный вопрос:
мы победили, или сражение проиграно? –
Забавней разве дверь запереть на ключ –
и самому же раздраженно искать, где выход…

Поверь - здесь не было насмешки.
Но звучали
ветра, сорвавшиеся с вековечных кругов,
чтоб разлететься к углам земли,
и реки, разгульно меняющие русло,
и мягкий шепот корня - 
когда торит пути сквозь скальный монолит,
и хрупкий стук птенца,
который, ломая свою первую преграду, свод скорлупы,
выходит в мир...

Дорога – есть. Она  всегда открыта.
Ты же снова не расслышал...
Замкнув себя в гордыне страха:

страх зыбкости, страх сдвига, страх полета…
А в корне - страх безумия.
Вдруг - сделать шаг, ступить за грань?
А если эта волна подхватит, захлестнет и бросит…
Куда? В волшебный сад, или на каменистый берег,
где льдистый ветер – и не души?...

Но дальше себя не убежать, тем более – не скрыться.
И все анналы мудрых слов,
те толстые и пыльные тома,
где некогда живые голоса
давно угасли на сухих пожухлых страницах,
не защитят от подступающего шквала перемен -
неотвратимого безумного полета, где не найти ни края, ни предела,
как не держись за каменные стены,
и монотонные круги стоячих заболоченных времен –
бездонные секунды поворота,
которые перевернут судьбу и жизнь,
уже приблизились, и начинают свой отсчет…

В них - лепестки, летящие по ветру,
и солнце в смеющихся глазах,
шаги на первом снегу,
пылинки в солнечном столбе,
сосновый ветер, перезвон дождя:
калейдоскоп живого дня -
мудрее всяких слов.   
Он неизменно
вокруг, но постоянно ускользает...

В глазах ночного мотылька мерцает бездна звезд,
а горная гряда – лишь горсть песчинок
на том открытом горизонте,
откуда вся неизмеримость мира,
вся красота
стремится в перспективу зрачка.

Но красота - пугает.
Вне времени и беспредельная,
она сбивает с толку,
толкает прочь из утлого мирка
и открывает мир,
вмещая тьму и свет, мечту и явь:
все, что нездешнее – и что земное,
что на подходе – и чей срок истек.
Она подобна пророчеству.
Она ведет за край,
и отклоняет от правого пути
и здравой мысли о насущном...

Истоки красоты - 
за гранью мыслимых миров и измерений,
в том  запределье,
где хранятся
прообразы,мечты и тайны
от сотворения времен.

Не человек здесь мера:
он всего лишь недолговечный случайный свидетель.

Тяжелое дыханье океана,
обманчивая легкость
воздушного полета всех крылатых,
и чуткий предвесенний сон земли,
и голоса небесной сферы:
неровный ритм затмений старых
светил и ослепительных рождений новых звезд -
ее истории рассказаны не нам,
ее картины – бездонны,
как сотворение миров,
что снятся Всевышнему.

Хрупка и мимолетна ее невинность:
в чуть слышном перезвоне утренней листвы,
в негромком посвисте синицы среди лесных ветвей -
где расступаются стволы
и всплеском синевы откроется поляна незабудок,
в прогревшейся земле,
где всходят первые несмелые побеги...

Беспощадность ее – неотвратима,
как горный камнепад,
вулкан, стирающий историю столетий
багровым выплеском потока лавы,
как смерч,
как озаренье метеора,
который завершит свой путь
расколом континентов
и гибелью всего живого…

Мантию ее нередко одалживает смерть.

Ей время - безразлично.
секунда идеальных звуков и соцветий
для нее важней
закаменевших вековых преданий.
Она единым взмахом, враз -
разносит в пыль миры,
любуясь пряным диссонансом
и долгим отзвуком вселенских катаклизмов...
Взрыв тысячи сверкающих галактик
и крохотный росток среди камней
равны в ее глазах.

Она ведет дорогой тысячи соцветий,
но эту нить без сожалений обрывает тьмой:
чтоб сотворить
один кристальный миг –
не важно, жизни или смерти,
но идеальный - 
ведь каждая секунда для нее - краеугольный камень,
и основание грядущих
еще не знаемых миров:

мгновенная возможность откровений…

Она раскалывает отраженья прежних звезд,
и лед вчерашних зим,
смывает и уносит обломки времени
и потускневший свет отживших идеалов -

Она - неиссякаемый поток.
И в каждой капле – сотня новых отражений.
Немыслимая идеальная случайность,
где вероятностям пределов нет:
иные смыслы для нее бессмысленны –
она лишь рассмеется в ответ.
Она безумна,
как истина –

та, что, рассеянная в мире,   
всегда меж нами, здесь, сейчас,
и вечно странствует,
взыскуя оседлости - 
но только в истинно безумных сердцах:
иные ее не выдержат...

Представь: сбивая дамбы,
разлившийся  поток,
врывается в ухоженный и чистый городок
со стройным порядком улиц -
и разносит в щепки
все, что от праведных трудов:
потом на мутной хляби долго колышутся
уже не нужные остатки пожитков,
вырванных с корнями кустов, какие-то обломки…
И вместо чистой реки с уютным городком –
огромная расквашенная лужа …

Ухоженный порядок истина разрушит
и сметет,
как домик карточный.
Способен выдержать ее напор
лишь первозданный дикий мир –
так крепи гор встречают камнепад,
так среди хлещущих потоков метеоров
неспешные, плывут по изначальным орбитам звезды,
так глубины бездонных океанов
не потревожит даже самый
могучий ураган.
Так древняя земля, встречая грозы,
огонь и лед, и буйство всех стихий
вовеки стоит незыблемо…

Не знает истина пределов,
ей края нет, нет правил.
Своим движением она ломает границы 
и взрывает стены
несокрушимых доводов.
И утлые строенья логики сметает в пыль.

Ее пространства – точка и бесконечность,
Она огромна. Но она же  -
меньше самой крохотной частицы…

Она – всегда в пробелах, если ищешь среди слов –
слова ей не нужны.
Она - неуловима:
когда ты на прямом пути – свернет окольным,
скривишь дорогу – снова мимо –
она уж за семь верст…
Ведь истина – всегда ребенок,
Хоть старше самых древних богов.
Не различая ни вчера, ни завтра, ни даже сотен лет,
она живет мгновением.
И опоздать всего лишь на малую секунду –
равно, что опоздать на жизнь:
она скользнет
за складки спадающего времени, исчезнет
в мерцающей листве,
где, солнечные пятна
высвечивают мудрость вечных возвращений,
и расправляет крылья новая весна…
И бесполезно потом просить, доказывать –
В ответ ты снова услышишь смех:
ей голос разума не внятен -
истина  безумна.

…Она приходит без знамений
однажды, вдруг,
накроет, словно колокол: 
одним ударом остановит время,
стирая твой мир:
и тишину обрушит громом,
и слепотой накроет день,
ночь превратит в отвесный полдень –
и развернет твой путь к себе
на нулевое измерение, 
и прозвучит ее веление:
«Забудь» -

забудь, что небо не сомкнется
с землей,
что солнцу к востоку не идти,
что явью
не могут обратиться сны,
что не ступить на волны океана,
что осень
не возвратить к истокам весны,
что звезды  - не развернуть судьбой,
что мысль не в силах оторвать нас от земли,
что горы не придут по мановению,
что в вечность
не обратится мгновение,
и что стихии
не соберутся на зов,
а слово  -
не остановит светила…
Забудь.

Тогда вострубят трубы,
и рухнут
все стены,
спадут оковы...
 
Страха больше нет.

И бесконечность, которая за горизонтом,
вокруг - и там, за гранью -
придет к тебе…

…И ярче солнечной короны
сияет
твой соломенный венец:

отныне ты безумен.
А значит - всесилен:

Ты шагнешь
по гребням морей,
и все знамена склонятся перед тобой,
расступятся перед тобой твердыни,
и ветра со всех краев земли тебя поднимут на вершину,
под самый купол,
где звезды, как канатоходцы,
танцуют
на тонких струнах орбит.

И это – твое начало времен.

И станет твой свет.

И будет тишина.
И  разольется новорожденное небо -
твое, по слову твоему -
над новой твердью,
что распахнется под ним
и медленно воздвигнет крепь континентов,
заложит складки гор.
Со снежных шапок устремятся вниз ручьи,
и, оживляя грудь тяжелой суши,
забьются бездонные сердца морей –
глубокое дыханье
тысячелетий зазвучит
в их мерных приливах.
И взметнутся зеленым пламенем леса –
и птичьи голоса
как искры полетят во все концы творения,
а далеко, на горизонте,
начнут свой вековечный путь на берег
седые океанские валы.

Во все пределы растекутся дороги,
но будут одинокими, как реки,
пока их не заполнит шумный люд -
и на равнинах зажгутся огни.

И будет долгим твой день.

Подступит вечер…

… Нависнут тучи клубящихся сомнений,
глухо сдвинут стену тяжелые туманы.
И гаснущая мысль не сможет
Снова прорваться за предел -
цепляясь за истлевшие слова,
сорвется в гиблый мутный круг
мертвящих догм…

И над миром, который ты создал,
повеет
промозглой сыростью,
как над болотом,
нависнет гниение…

…Не доходя до поворота тьмы
и беспросветной ночи всех скорбей,
открыть дорогу для огня, а не для тлена -
вот новый виток безумия.

И ты направишь
свое светило не к закату,
а к часу
начала,
на рассвет,
вспять развернув небесные дороги,
бросая время
в сумасшедший вираж,
светила – в скок,
а чинный хоровод планет –
в кураж хмельного пляса.

Сминая твердь, обрушится луна,
и горы растекутся словно воск,
поднимут дно моря,
и, раздувая пламя, чтобы выжечь добела,
к углам земли помчатся смерчи:
и станут ровными пути и чистыми -

чтоб снова
идти по ним
и, возрождаясь в огненных штормах,
подняться в новый рассвет,
пройти по звездам
и, шагнув за край –
туманности сомнений
развеять в пыль, без сожалений
крушить отживший зодиак:
сорвать завесу
всех обветшалых пророчеств -
    и в бездну.
Свести масштаб вселенских координат
к слепящей точке
финала.
Чтоб  перечеркнуть,
смести
в хлам,        
чтоб ни камня на камне -

и  - чистый лист перед новым Творением…

Откровение хаоса
принимая как дар,
преклонись перед тем,
чей венец из соломы
превыше
всех земных корон и тиар.