Сельские байки о байкерше Серафиме

Вчера на огороде заваруха
С утра ещё, я помню, началась:
Пришла туда соседушка-старуха,
А перед тем изрядно нажралась.

Да как пришла!... Заехала с разгону
На стареньком обшарпанном “Днепре”,
Взыграли триста граммов самогона
Под шашлычок бараний в сентябре.

Задумала фигурное вожденье
Среди капустных грядок показать,
Ну, коли уж такое настроенье,
Зачем же мать-природу истязать?

Вилки летели с хрустом, как снаряды,
Под сизый чад из жаркой выхлопной,
Смеялась бабка: - Так вам всем и надо!
Гуляем, бля!.. Сегодня выходной!..

Потом переключилась на картошку,
Морковку, патиссоны, кабачки…
И протрезвев, по-моему, немножко,
Поправила защитные очки.

Залезла в люльку, в коей самогона
Осталась треть большого пузырька,
И баню протаранила с разгона,
Курятник зацепив ещё слегка.

- Банзай! – кричит, - летим на Хиросиму!
Прощай, колхоз, души моей юдоль!
Конкретно, видно, бабку Серафиму
Вставлял ядрёный местный алкоголь.

Но как на грех повылезли все хрюшки
На солнце греть румяны пятаки,
И у старухи съехала “кукушка”,
Подумала: бандеровцы-враги!

По-быстрому курнула “Беломора”,
И сделав полицейский разворот,
Погнала Серафима без разбора
Вторым заездом вновь на огород.

Визжала вся соседская свинина,
Когда за ней летел мотоциклет,
Копытца, уши, шкуры, как рванина,
А попросту сплошной свиной паштет!

Добив “врага”, старуха за победу
Рванув под троекратное “Ура”,
Мазая вдруг увидела, соседа,
И улизнуть пыталась со двора.

Подумать только!.. Золотая осень
Такое нынче делает с людьми!
Дурманит взор и неба режет просинь,
Адреналин будируя в крови.

Мазай, держа за ножку табуретку,
Смахнув слезу, и Богу помолясь,
Вступил в неравный бой с “Днепром” соседки,
И вместо взрыва слышно было: “Хрясть!”

Заглох мотор, лишь в тишине над ухом
Жужжала надоедливо пчела,
Лежала мирно бабка кверху брюхом,
Мазай струхнул: “Неужто померла?”

Пластом подполз к старушечьему телу
И заглянул в разбитое “табло”,
Тут Серафима сипло захрипела,
Жива!.. На сердце деда отлегло!..

Ох, тяжела! Отволочив за нОгу,
Мазай старуху уложил в кусты,
Округа оживала понемногу,
Увидит кто – недолго до беды!

Пусть думают: убилась, мол, по пьянке!
Случается такое на селе,
Под утро баба ехала с гулянки,
Уснула, ведь была навеселе.

Кого судить, старуху или деда,
Народ честной решает до сих пор,
Затишье длилось только до обеда,
И вновь завёлся у “Днепра” мотор.

Ходили слухи, будто бы под вечер
Старуху били на краю села,
Коль пьяной голове заняться нечем,
Урон ещё кому-то нанесла.

Мазай лишился на зиму запасов,
С тех пор он не сажает огород,
Напьётся с горя политуры с квасом,
Рыгает громко и на всех орёт.

О том, что стало с бабкой Серафимой,
Додумает пусть кто-нибудь другой,
Душа её влекома Хиросимой,
Никак сыскать не может свой покой.

А на селе сегодня вьюга злая,
Бог даст, к утру зловещая пройдёт,
Собаки за околицей залают,
А там, глядишь, и встретим Новый год!