Всё изменилось незаметно

Всё изменилось незаметно,
Стал хмур и тяжек небосвод,
И сходство осени портретно,
И так же здесь вода течёт,
Но всё невиннее и чище,
Надлома чувствований нет,
И спит под звёздами селище
На склоне гор, на склоне лет.

А в мире войны, неустройства,
И перебранок горький дым,
Теряет суть людская свойства, -
Не остаётся невредим
Ни новорожденный ребёнок
И ни беспомощный старик,
Когда рассудка голос тонок,
А жадность перешла на крик.

Сгущает темень мир металла,
Но золотой ярчает блеск.
Опять кому-то власти мало
И совесть душу не разъест,
Коль на заклание народы
Пойдут дорогой вековой…
Небес однажды рухнут своды
Под Божьей Правдою святой,

И обнажатся, неприглядны,
Черты властительных зверей,
Что, непотребны, злы и смрадны.
От крови делаясь смелей,
Свои бездонные утробы
На пьедесталы вознося,
Они не избегают гроба,
И в этом подоплёка вся

Ничтожной жизни. Как ни прыгай,
Как ни копи её щедрот,
Но всё ж отправишься на выгон,
Где стадо грешное пасёт
Нечистый. Там не оправдаться,
Там не придумать нужных слов,
Где телу предстоит расстаться
С душой. Бессмертна лишь любовь

На этих нивах и небесных,
Всё остальное прах и дым.
Но в позлащённых стенах тесных
Так сладко чувствовать иным
Сиюминутное блаженство,
Что до души им дела нет.
Пингвинье тело – совершенство
И знак немыслимых побед

Над разумом, в подлунных царствах
Теперь не властна красота.
Погрязли малые в мытарствах,
Великих гонит пустота,
Всё дальше в сумрак погружая
Их ненадёжные умы,
И в торжество, что избежали,
Воруя, тюрем, да сумы…

Себе я не взыскую сана
Под солнцем осени златым,
Лишь помню Диоклетиана,
Вдыхая жизни горький дым.
Мои полны сказаний стены,
И под ногами крепок склон,
Не иссушает алчность вены,
И злоба не берёт в полон.

Плыву листком, в волне качаясь,
Перемежая сон и явь,
О прошлом шибко не печалясь.
Я лишь Творца прошу: «Оставь
Мне разум, святый Авва, очи
Ты слепотой не накажи,
Чтоб сотворённый мир Твой, Отче,
Мне без постылой видеть лжи!

Оставь мне этот берег милый,
Где я нашла себе приют,
И влей хоть каплю новой силы
Поверить, что не продадут
Россию тати на закланье,
Она стряхнёт их, словно блох,
И будет новое дерзанье.
Ей помоги, не выдай, Бог!»