Колесо

Весь в ржавчине обод заросший бурьяном,
В ступице прогнившие остовы спиц.
Вот так и кончаются в жизни  романы-
Не только в разбитых в боях колесниц.

Лишь глянет беспечно коза дурным глазом,
Но следом затеет рогами вражду.
Бездомная шавка, подлезет под лазом
В заборе, исправит на спицы нужду.

Спасибо, мужик непомерно смекалист,
Поднял колесо, положил на сарай
На нём поселился  для сватанья аист,
Весной прилетая в лягушачий край.

Кареты летали, крутились колеса,
Менялась судьба и на них экипаж.
Порой возникали крутые вопросы,
Не просто меняя на них эпатаж.


Вставая с рассветом, умелый каретник,
Срубил и нанёс не смываемый лак.
Потом подсказал ему умный советник,
Что  нужно поставить бы личностный знак.

А как же?  Каретник не может иначе,
В искусных руках мастерство как раба,
Он делает так, чтобы была удача,
А там как решит и прикажет судьба

Не долго заказчик игрался каретой,
Любил чтобы деньги и всё — наяву.
Вдруг карточный долг...  и огнём пистолета,
Оставил без средств молодую вдову

Весь мир воедино долгами сколочен,
Долги почему то, липучи как клей.
Пора платежей, ну а вексель просрочен-
Карету забрал бородатый еврей

Он деньги любил, и платил ему путник.
Возили в карете,  и ценность, и хлам.
Бывало- повеса, игрок и распутник,
Таскали за город податливых дам.

И каждый из них обладал своим правом.
Тем болье, возница был всяких  идей,
А лишь отличался сговорчивым нравом.
Колёса крутились для пользы людей.

Но только истории часто неймётся,
Когда её кормчий плывёт без весла.
Пока оберёг на полатях проснётся,
Сорока негожую весть принесла.

Что где то Бог весть, в чужедальнем Сараево,
Архангел, вот взял, и в трубу протрубил,
Что Бог в наказание мир перекраивал,
За то, что экс герцога нищий убил.

Убил, так убил, тем кто нужно поплакали,
И может церковное пили вино,
И может в газетах ещё нацарапали,
Но только сработал эффект домино.

Несчастье стремглав прикатило колёсами,
Колёса справляли своё ремесло.
Чесали затылки над теми вопросами,
А нам то за что?..  Это ихнее зло!

Но следом набатом, как трахнула, звонница!
Случилось!..  Что толку кричать караул?
Когда проходила  казацкая конница,
Приставил к виску пистолет есаул.

И кучер обмяк. Есаул как уродина.
По внешности зверь!  Ну а что ж там внутри?
«Ну если берёшь для спасения родины?..
Что ж  делать тогда?.. вот те вожжи...  бери»...

И стал экипаж обрастать эполетами,
Туда и сюда... разобщённость несли.
Поручик с каретой, кареты с кадетами
Спасали Россию!..  Да вот …  не спасли!

И сами спасаясь, в Крыму, за отрогами,
Глотали и порох и пушечный дым
В горах пробирались крутыми дорогами
Но только не стал им спасителем Крым.

Дорога закончилась там, за причалами,
Грузились несчастные на корабли.
Потом со слезами, глазами усталыми,
Смотрели на абрис родимой земли.

И сам есаул жил с надеждой напрасною,
Не скрылся он даже у крымских татар.
Догнал его маузер пулею красною,
И с кровью карету забрал комиссар.



И стала трофеем карета, дончанкой,
Плевалась свинцом кому в бег, кому в лёт,
Её окрестили ростовской тачанкой,
На заднюю ось посадив пулемёт.

На ступицах дёготь и лошади в силе,
Шинель на распашку- будённовский строй.
Кровавую жатву тачанкой косили,
Чем больше накосят- тем круче герой.

Не счесть сколько лилось в той жатве кровище,
Без списка погибших, без личных имён.
То всех революций любимая пища-
Под крашенных кровью жестоких знамён.

Пусть был комиссар, безусловно, героем,
Но что он задумал, куда он успел?
Чтоб шла революция пафосным строем,
Вели комиссара свои на расстрел...

И странно, жиреет мир тем же вопросом,
На тот же манер, и на тот же аршин.
Лишь смерть доверяют надёжным колесам-
Кордовой резиной накачанных шин.

Ну что я скажу сам себе в назидание?
Все так же, и та же повадка погон,
Хотя бы для смеха сменили название,
Веками сакральному имени: «ДОН»

Сегодня не нужно быть умно- смекалистым,
Чтоб видеть что ты в своей юдоли раб,
И чтоб позавидовать мирному аисту,
Что ловит в пруду неудачливых жаб.

Декабрь 2014г. Донской край.