О пользе чтения

В.Козловский

О пользе чтения

Весь батальон, как один, шагнул вперед…
            Ночью на полигоне случилось «ЧП». Трое бойцов угнали из полевого автопарка автомобиль и поехали в соседнюю деревню на танцы. Подогретые местной самогонкой из  сахарной свеклы и любовью деревенских девчат, ребята поехали с ними кататься. Разухабистый водитель, москвич Кирюха не справился с управлением и на скорости опрокинул автомобиль с моста в речку. С многочисленными травмами и большой потерей крови всех доставили в ближайшую больницу.
            Командир части подполковник Архипов, наш  «Батя», как мы его называли, срочно выехал в учебный центр к месту происшествия. Утром на построении начальник штаба спросил: «Кто хочет сдать кровь, чтобы помочь пострадавшим ребятам?» Поскольку вышли из строя все, отобрали 50 человек и направили в больницу небольшого украинского городка, где располагался наш батальон, сдавать кровь.
            В то время всем, кто сдавал безвозмездно кровь, выдавали талоны на питание в одном из городских кафе. Выдали такие талоны и нам. Вместо полноценного сытного обеда, который можно было получить за талоны, мы уговорили буфетчицу кафе выдать нам по бутылке вина и паре пирожков. Буфетчице мы объяснили, что «Червонэ мицнэ» («Красное крепкое») хорошо восполняет кровопотерю, пирожки к вину – превосходная закуска, а кормят нас в части хорошо, тем более что скоро обед. Правда, на обед в часть пошли не все.
           Мы с товарищем решили, что от одной бутылки вина кровь у нас восстановилась не вся, надо бы еще добавить и  выпить за здоровье наших товарищей, которые попали в аварию. Что мы и сделали. Сначала использовали имеющиеся у нас в наличии денежные средства. А поскольку местное население очень хорошо относилось к солдатам, подтверждая лозунг, что «Народ и армия – едины!» - нас угощали старшеклассники школы, что около части, работяги на стройке, потом местные алкаши в городском  сквере. Вот с ними у нас и произошел конфликт. Нам показалось, что кто-то из «синяков» неуважительно отозвался о саперах. А поскольку   мы гордились службой в своем отдельном «пододеяльном» гвардейском саперном батальоне, саперными войсками и вообще Советской армией, то стерпеть этого не смогли. Мы сняли ремни и начали украшать тела алканавтов отпечатками пряжек с серпом и молотом. Один из них хотел использовать булыжник как орудие пролетариата, но промахнулся и попал не в меня, а в портрет на Доске почета. Тут подоспела наша доблестная советская милиция. Всех нас, представителей и армии и народа доставили в местное отделение.
         Нас (армию) это возмутило. Мы высказали представителям местных правоохранительных органов все, что о них думали. Дежурный по отделению милиции согласился не со всеми нашими аргументами и вызвал комендатуру. В городе, кроме нашей части, дислоцировалась еще ШМАС (школа младших авиаспециалистов). Комендатура и гарнизонная гауптвахта находились на территории авиационной учебки. Наши части, и саперов и авиаторов связывала давняя многолетняя заклятая дружба. Нам очень обрадовались и посадили в камеру на гауптвахте. Мы возмутились, поскольку нам, как дорогим гостям, не предоставили комфортных условий для отдыха – нары были привинчены к стенке, а мы были очень утомлены и хотели спать. Наша просьба отвинтить спальные места была проигнорирована. Мы воспользовались нашей саперной смекалкой и молодецкой силой, самостоятельно сломали хлипкие авиационные нары и с чувством исполненного долга легли отдыхать после напряженного ратного труда за прошедший день.  Комендант гарнизона и начальник гауптвахты, вместо того, чтобы пожелать нам спокойной ночи, хороших сновидений (я уже не говорю о том, чтобы рассказать нам сказку на ночь) подняли шум и крик, что они где-то видали таких гостей,  выгнали нас из гауптвахты и отвезли нас в свою часть.
          В родной части нас встретили хорошо, сказали, что завтра приедет Батя, он с нами разберется,  уложили спать в родной казарме. Как разбирается Батя, я хорошо знал. Его двухметровый рост и пудовые кулаки внушали всем нам трепет и уважение. Я начал всерьез опасаться за свое здоровье. Здоровью моего соратника и собутыльнику Витьке Морозову ничего не угрожало. Он был классным художником, оформлял ленинскую комнату, был под крылышком у замполита. А мне что делать? И тут меня осенило! Надо, чтобы моим здоровьем, до того, как приедет Батя, кроме меня, еще  кто-то озаботился! Я достал из тумбочки книжку «Приключения Вернера Хольта», которую читал в карауле, и пошел в умывальник. В этой книге очень хорошо описываются все симптомы воспаления аппендицита. Это помогло герою книги «закосить» на аппендицит. Я еще раз внимательно все прочитал, и не зря! Кроме описанных симптомов, надо было натощак съесть не менее 20 грамм масла, чтобы анализ крови соответствовал воспалению аппендицита. Вернувшись в казарму, я разбудил хлебореза, чтобы он мне принес масла. Употребив нужный продукт, я начал громко стонать и вопить, что погибаю. Дежурный фельдшер, двадцатипятилетний солдат срочной службы, взятый в армию с пятого курса мединститута за отказ жениться на дочке профессора, установил диагноз: острый приступ и воспаление аппендицита,  вызвал полутрезвого врача части лейтенанта Серегу, поднял водителя «скорой». Я пуще прежнего начал стонать. «Не довезем» - сказал Серега. Поэтому, вместо того, чтобы везти меня в военный госпиталь за 40 км, решили доставить меня в городскую больницу.
        В горбольнице военные эскулапы  сдали меня на попечение дежурного врача и поехали досыпать. Мне сделали анализ крови и подтвердили диагноз: аппендицит. Как только я оказался в больнице, то сразу же перестал хвататься за живот и стонать. Сказал дежурному врачу, что мне уже легче и нельзя ли подождать с операцией до утра? Видимо, ему тоже не очень хотелось оперировать ночью, а может, он хотел спать, или у него были другие планы, он согласился подождать до утра.
Утром меня опять осмотрели, симптомов болезни не было, решили меня несколько дней понаблюдать  в стационаре, в хирургии.
        И началась лафа! Мои «сопалатники» окружили меня заботой и вниманием. Дали похмелиться, поделились домашней закуской. Я хорошо выспался и отдохнул. В обед зашла медсестра и спросила: «Кто встает сам, а кому принести обед в палату?» Мне лень было вставать, я попросил обед в палату. Принесли обед и поставили на тумбочку. Я лежал, укрытый одеялом до подбородка. – Почему ты не ешь? Спросила сестра. – Я не могу есть сам, мне руки ампутировали. Ее глаза наполнились слезами: - Такой молодой и симпатичный! Присела на стул у кровати и стала кормить меня с ложечки. Сестричка была молодая и очень красивая, стройные ножки соблазнительно выглядывали из-под халата. Я не удержался и полез рукой под халат, все выше и выше! Сначала на ее лице отразилось изумление, а когда она откинула одеяло – негодование! Она пулей вылетела из палаты. Мужики в палате покатывались со смеху. За это вечером я был в очередной раз вознагражден «фронтовой» чаркой. Так я целую неделю балдел в больничке. С сестричкой Зиночкой – зайчиком мы подружились. Я приходил, потом к ней в гости, в увольнение.
        Пока я был в больнице – все забылось. Батя мне тоже простил. Только взял меня одной рукой за грудки, приподнял над землей, поднес кулак другой руки к лицу. «Н-не надо, Батя! Я больше не буду… » пролепетал я, ожидая справедливой кары. Он засмеялся: «Не бойся сынок!» и опустил меня на грешную землю.
         Так к чему я это все? Ах, да. Я о пользе чтения!