ламбада мертвецов

* * *
Все просто - бросаешь монету в аппарат,
и тёплый дождь начинает идти внутри лимузина.
Сюрреализм желал показать нам чудо в разрезе,
а показал раздробленный череп манекена,
и вырванные глаза, как слизни, оставляют слизь на клавишах.
Конечно – на клавишах рояля по кличке Декаданс.
И ты пересиливаешь себя, но лабаешь
мелодию из отвращения, скисших щей и трюфелей.
Сюрреализм – фальшивая станция,
куда прибывает бутафорный поезд на стеклянных колесах –
слишком много крови и кетчупа разлито на рельсах;
много расхлябанной неполноценности, а мухи размером с собак
кружатся над зеленой яичницей.
И в свете фар живые мертвецы танцуют ламбаду.
Chorando estara ao lembrar di un amor.
Но это второстепенные персонажи из мира ужасов,
батраки чёрной фантазии.
Мир без притока реальности опадает, как пенис.
Без здоровой личности, без героя
разлагается, точно райское яблоко внутри летней уборной -
уронил ребёнок, дурная привычка есть на горшке.

Сюрреализм – нарисованный камин на заборе,
а Буратино сожгли с шашлыками из Артемона.
За камином сокрыта дверца в другие миры,
И они в сотни раз ужасней или прекрасней,
основательней и фундаментальней,
чем взгляд туриста,
врезавшийся в раскалённую решетку радиатора.
И капля крови её месячных, падая в бокал с мартини –
подчеркивает извращение образа,
опустившийся символ.
Это мир, в котором можно переждать глум и маразм,
подождать мощный ревущий поезд, идущий на всех парах
от станции им. Льва Толстого
к лучшим достойнейшим временам.