О Емеле-дураке

(новая сказка)

Это было, вспомнить страшно,
Так давно, что просто жуть.
День то вроде и вчерашний,
Многим не даёт заснуть.
Жил в деревне дед безродный
И имел трёх сыновей.
Старший с виду благородный,
Средний тоже не плебей.
Ну, а младший, звать Емеля,
Хоть рыдай, хоть хохочи.
Терпеливый, пустомеля,
Днями не слезал с печи.
Месяцами бил баклуши,
От него все бабы в вой:
«Надерём зараза уши,
Ну, сходи хоть за водой».
Скривил рожу для порядка:
«Ладно, вы, как банный лист.
Разомнусь, нужна зарядка».
От рожденья был плечист.
Взял топор, чтоб прорубь делать,
Коромысло, два ведра:
Без меня не сметь обедать»!
Дал наказ и со двора.
Сделал прорубь, как учили,
Получился прорубь – круг.
Брать за воду не включили
В полный перечень услуг.
Взял водицы, без вопроса,
Глянул в прорубь – обомлел!
Щучья морда смотрит косо,
От волнения вспотел.
Хвать за хвост: «Какая прелесть!
Будет знатная уха».
А она: «Чего ты мелешь,
Ешь уху из петуха.
Я тебе же, как награда!
Я же девица – краса!
Я ж могу и буду рада
Делать даже чудеса».
Тут дурак сощурил глазки:
«Воду дома бабы ждут.
Не рассказывай мне сказки …
Вёдра сами в дом пойдут»?
Щука молвит: «По хотенью
Хочешь что-то заказать,
Ты по щучьему веленью,
Можешь мне и  приказать».
Всё по щучьему заказу
Прошептал и попросил.
Вёдра в дом, Емеля сразу
Щуку в прорубь  опустил.
И опять лежит Емеля
Беспробудно на печи.
Вот прошла ещё неделя,
На уме лишь калачи.
«Слушай олух окаянный»! –
Вновь невестки: «В лес сходи.
На печи лежишь ну, как блаженный,
Пролежал бока, поди.
Запрягай-ка лошадь в сани,
Очень долго не ходи.
Не пойдёшь? Поедем сами,
Только жрать не приходи».
Делать нечего, Емеля
Покряхтел, а с печки слез.
Взял топор рубить поленья,
Выбрал сани ехать в лес.
Вспомнил щучьи наставления …
Лошадь в сани? На кой бес!
И по щучьему веленью
Сани сами рысью в лес.
Ошалела вся деревня,
Куры бросили нестись.
Псы и те, кто за деревья,
Кто по будкам разбрелись.
Ехать надо через город.
Сани прут, как паровоз.
Все орут, да был бы повод,
Зазевался и … под воз.
Подавил людей несметно,
Там же правил ездить нет.
Раньше было незаметно,
Но вмешался драндулет.
Прикатил, однако, к лесу,
Просит щуку: «Помоги!
Мне хоть знатному балбесу,
Но работать не с руки».
И топор, как бес с усами,
Вдруг по ёлкам стал плясать.
Чурки сами лезут в сани,
А верёвка их вязать.
Молча, вырубил дубину
И Емеле подарил.
После дела, шмыг за спину,
Под кушак и там застыл.
Дома все конечно в шоке,
Целый воз в короткий срок.
Так что больше нет мороки,
Дров навалом, даже впрок.
Донесли царю немедля
Про езду без лошадей.
Что какой-то там Емеля
Давит в городе людей.
Батюшка конечно в гневе:
«Быстро прапора ко мне!
Оторву башку Емеле,
Если это не во сне.
Отыщи его в деревне
И доставь мне во дворец.
Не доставишь быстро мне,
Прапор, для тебя конец».
Вот пришёл царя посланник,
А Емеля на печи.
«Собирайся, я охранник
И быстрей похлопочи».
«Я не царская потеха»! –
Вдруг Емеля заявил.
И в момент, не без успеха,
Он по морде получил.
«Щука милая спасай»! –
Взвыл Емеля на печи:
«Это царский вертухай,
За меня похлопочи»!
Вмиг дубина, как собака,
Что лежала у печи,
Стала жёстко бить сатрапа.
Просит бедный: «Не мочи»!
В гневе царь, он не доволен.
Непонятный поворот.
Уходил к Емеле воин,
А вернулся антрекот.
Вызывает снова зама,
Он вельможа – вице царь:
«Поезжай, с тобой охрана,
Будь смелей, как государь.
Разузнай, что любит этот,
Внешне вроде бы дурак.
Обещай торты, конфеты …
И звони, вдруг, что не так.
Выясни его замашки,
На рожон пока не лезь.
Может красные рубашки?
Посмотри, какой он есть».
Вице царь мужик был умный,
Про Емелю всё узнал.
Хитрый, как боярин думный,
Никому не рассказал.
«Уважаемый, Емеля»! –
Он с порога и в поклон:
«Чай не первое апреля,
Слышишь этот перезвон?
Это ждёт тебя столица,
Там подарки, много яств.
Будет царь, сама царица
Будет рада видеть Вас».
Щёки дурака надулись,
Красный стал, как помидор.
«Вы, похоже, обманулись,
Я ж для вас деревня, вор» …
И опять: … «Емеля, милый,
Мне же голову снесут.
Приезжай! Ты ж не судимый?
Праздник ждёт тебя, не суд.
Ждёт тебя кафтан атласный,
Кунья шапка, сапоги,
Слабый пол у нас прекрасный,
И с морошкой пироги …
И вина у нас залейся,
И мадера, и кагор.
На порядочность надейся,
Ты для батюшки не вор».
Тут Емеля чивкнул зубом,
Сплюнул гостю на сапог:
«Поезжай, я следом буду,
С печки слезть бы кто помог.
Гость уехал, дурень к щуке,
Хоть кричи, хоть не кричи.
Чтобы было по науке,
Ехать надо на печи.
Затрещали стены дома,
Посходили все с ума.
Ситуация знакома,
Печь поехала сама.
И опять, как раньше было,
На селе переполох.
У соседа хрюшка выла,
У другого бобик сдох.
А Емеля, глуп, как пробка,
Сидя на своей печи,
Думал, будет остановка
Там, где царские харчи.
Приезжает он в столице,
У царя глаза на лоб.
«Это что же то творится?
Ты ж меня загонишь в гроб!
Что себе ты позволяешь!
Ездишь, давишь мой народ,
Царедворцев унижаешь!
Ты что, княжеских пород»?
Видит парень, шиш на ужин,
И кафтан атласный – бред.
Никому он здесь не нужен
И сказал царю в ответ:
«А спроси ты у народа
Он зачем под сани лез.
Я ж не мог по огородам,
Мне же надо было в лес».
Завернул он печь обратно,
Глядь в окно, там дочь царя.
Разрумянена, опрятна …
Понял, ездил он не зря.
И опять на помощь щуку:
«Сделай так, чтоб Марья в миг,
Позабыла эту скуку
И влюбилась в мой вот лик».
Он уехал, Марья сохнет,
Плачет рёвом, а к утру
Так кричит, … царица глохнет …
«Замуж выдай, иль умру!
Я хочу в мужья Емелю,
На печи лежать, играть.
Буду прясть, сидеть с куделью,
От него хочу рожать».
Понял царь и понял сразу,
Надо засылать сватов.
Хоть Емеля и зараза,
Марью в жёны взять готов.
А Емеля снова к щуке:
«Может быть последний раз …
Я ж к царю не на поруки,
С Марьей он мне не указ.
Не могу же я девицу
В эту грязь, ты погляди.
Сделай из избы светлицу
И меня принаряди».
Вмиг деревня стала город,
В центре каменный дворец.
А Емеля статен, молод,
Просто мачо, наконец.
Свадьбу шумную сыграли,
Закатили пир горой.
Всех поили, угощали.
Вмиг Емеля стал герой.
Царь отдал ему корону,
Царствуй с Марьей молодой.
Будь царём, служи народу
И не шагу за водой.
Вот и всё повествованье
И сегодня, как на грех,
Многим щучье заклинанье
Предпочтительнее всех.



В.М.                2008 год.