Прирождённый воин

Среди Канадских снежных гор
Укрылось маленькое племя
Людей, принесших в наше время
Свой быт. Пытаясь до сих пор
Священно сохранять устои
Отцов и дедов, вольный дух.
Свобода - слово не пустое,
Свободы ради, в прах и пух
Они рубились с той минуты,
Как белый человек возник
С желанием накинуть путы
На гордый нрав, и гордый лик.

Двадцатый век, и пятый год,
Чукотка в царской ссылке ждёт
Из Польши трепетную пани,
От революции в дурмане –
За пыл воистину мятежный.
Но не сумеет удержать
Жестокий край, чужой и снежный,
Стремленья буйного – сбежать.

Зима. Канада. Ветер выл,
Как волк, сугробы наметая,
Возможно Дева Пресвятая
Поможет не лишиться сил.
Её найдут едва дышащей,
И в этом племени простом
Она увидит настоящий
Свободный мир, оставшись в нём.

Родное имя – Станислава
Отныне унесётся прочь,
И Тучка Белая, на славу,
Двух сыновей родит и дочь
Вождю, что душу одолеет.
Сын старший смугл, и дочь темна,
А кожа младшего светлее,
Хоть кровь индейская сильна.

Вот лагерь «Молодых волков»,
Он вдалеке от основного,
И выбора здесь нет иного,
Как выживать в тени лесов.
И так пройдёт немалый срок,
Пока не вырастет подросток,
Не завоюет имя – просто
Убив орла. Теперь Сат-Ок
Зовут на языке родном,
А проще – Длинное Перо.

Пытались «Красные мундиры»
Заставить сдаться тот народ –
Под видом заключенья мира,
Грозя войной, но каждый год
Вдруг племя тихо растворялось,
И где оно возникнет вновь
Никто не знал. Так удавалось
Им сохранять родную кровь.

Случалось, всё же забредали
В селенье вольные стрелки,
Но принимали, кров давали,
Лишь тем, чьи помыслы легки.

Два путника зашли печально,
В надежде отоспаться всласть,
И речь родная, так случайно,
Для Белой Тучки пронеслась.
Один поляком оказался...
После простой беседы с ним,
Вдруг старый мир в душе поднялся,
Тоска по дому, по Родным.

Что ж, вождь не против: «Поезжай,
Возьми Сат-Ока, пусть познает
Страну, где мать жила родная.
Ждём через год вас – обещай
Вернуться иль совсем остаться,
Ведь может и такое статься,
Что там, в краю для нас чужом,
И есть твой настоящий дом».

Увы, не знала Станислава –
Над Польшей зарево войны,
И в их приезд забушевало,
Придя с Германской стороны.
Сын арестован – путь в Освенцим,
Нечистой расе места нет,
Здесь неприемлем тёмный цвет,
Здесь новый мир построят немцы.

Теперь он звался Станислав,
Но кровь индейская бурлила,
В полу отверстие пробила
Его рукой, и доски сняв,
Проход для тел освобождая,
Из той «теплушки», на ходу,
Шесть смелых узников бежали,
На счастье или на беду.

Погоня. Четверо убиты.
Стась ранен в ногу,  но живой...
Бегут вдвоём, в лесу укрыты,
Собаки следом, и конвой.

Сорвав какое-то растенье
Индеец, знав его значенье,
Подошвы начал натирать,
Велев Второму повторять
Всё, что он делает. Затем
В другую сторону совсем
Уйдя, подал манящий жест
И в миг на дереве исчез.

Собаки, лаем заливаясь,
Прошли внизу. Свободой пьян
Товарищ, Стасем восхищаясь,
Сказал: «Поищем партизан».
Нашли, приняв войны начало,
И будут с ними до конца,
И с новой силой застучала
Здесь кровь индейского отца.

Стась часовых «снимал» без звука,
В один момент – стрелой из лука,
Бесшумно двигался в лесах,
В разведку шёл, забыв про страх,
Лишь одному ему понятной
Охотой, дичи мог достать,
И на коне, скульптурой статной,
Всю ночь безлунную скакать.

Война закончилась победой.
Вернуться в край отцов и дедов
Сат-Ок не смог – отказ властей.
Для зарубежных новостей –
Не хочет польский человек
Покинуть Родину навек.

Но гордый дух его не сдался –
Трудом писательским занялся,
И через этот труд он сам
Стал удивительным – всем нам.