В степи...

В бескрайней площади степной,
Гуляла злая мачеха пурга.
И шли, укутавшись, домой,
Два друга батрака.

Ветер бешенный степной
Злился, и густая мгла,
Подгоняла путников домой.
Шли они наверняка.

А вокруг кружился снег шальной,
Белая гудела пелена.
И спешили путники домой,
Думали, успеют дотемна.

Но плотнее снег густой:
Воет ветер, словно сатана,
Держит стужа хваткою стальной
И не видят горизонт глаза.

Ближе ночка с каждою минутой,
‘‘Не успеем’‘ - бьется мысль одна!
Но вдруг один сказал: ''Постой! ''
Он показал рукою – ''Посмотри туда! ''

Там, впереди, укрывшись мглой,
Чернела будка ''ветряка'
Два друга покачали головой:
''Не наша это сторона''.
''Как видно, не попасть домой!
Деревня слишком далека''
-Сказал один и угодил ногой
В канаву, - хрустнула нога.


От дикой боли, вскинув головой,
Упал батрак в холодные снега.
Его приятель поддержал рукой;
Но слабая была рука.

Ведь силы все забрал шальной,
Бродячий ветер сатана.
И колкий, белый снег густой,
Им засыпал глаза.

''Вставай мой друг родной.
Пускай болит нога.
Ведь нужно нам идти домой,
Вставай, я доведу тебя''.

Но друг молчал. Лишь ветра вой
Пытался заглушить слова:
''Иди один, ты пропадешь со мной,
Ведь нас убьет проклятая нога''.

Тьмой, укрывшись, степь, ночной,
Пуще разыгралася пурга.
И брел батрак один домой,
Оставив друга батрака…

Он к мельнице пришел пустой,
Дверь отворил – там тьма.
И, усмехнувшись, покачал главой:
''Деревня где-то тут была''

Но где? Идти какою стороной?
Четыре ведь угла!
И пнув упругий снег ногой,
С молитвою пошел наверняка…

Кончались силы, взор пустой.
И к небу он поднял глаза,
И крикнул громко в снег густой,
И крик услышали снега.

Лишь у дороги, утром у большой,
Когда утихомирилась пурга,
Нашел в снегу, ямщик хмельной,
Согнувшегося батрака…