Надменный рыцарь

Надменный рыцарь славных дней
Спешил домой, где не был много лет.
Один из тысячи отважнейших мужей,
Прошедший сквозь войну за мнимый свет.
Разочарованный, суровый, огрубевший
Он гнал коня меж гор, лесов и круч.
Понять причин и следствий не сумевший
И потерявший смысла жизни луч.
С ним меч, копье, стальные латы,
Но веры нет в озябнувшей душе.
Он видел и рассветы, и закаты,
Но ими он пресытился уже.
Им не полакомился дьявол-обольститель,
Хотя пред воином он часто представал.
И в этом непричастен был спаситель,
Хотя тот рыцарь часто уповал.
Да что там дьявол! И седая смерть
Охотилась за ним с песочными часами
Но тот не соглашался умереть,
Вцепляясь в жизнь усталыми руками.
Безносая порою сладко пела
Звала на безмятежность и покой.
Но жажда жизни все еще горела,
И кровь текла рубиновой рекой.
В досаде смерть преобразилась в зверя,
И с пеной в пасти билась до конца.
Но рыцарь ее лишь глазами мерял,
Не принимая мрачного венца.
Он победил. Он шел домой.
Смерть выла лишь по логам и оврагам.
А за конем все плелся тайною тропой
Тот дьявол, что не раз скрывался пред отвагой.
Он был умен, и знал, и знал прекрасно,
Что сердце рыцаря сгорело на войне.
Что он не будет так же страстен,
Но потеряет он покой даже во сне.
Все будет пресным, тусклым и гнетущим.
Душа забьется в клетке серых дней.
И он не мертвый, но гниющий
Захочет снова гнать коней
На поле боя, в гущу битвы,
Где похоронены все прошлые мечты.
Где кровь стекает по узору бритвы.
Но идеалы его юности суровой
Все были ложны, и их не вернуть.
И искры нет в расплавившейся крови,
И потерялась где-то жизненная суть.
И не нужно вино, девицы, слава, дети,
Ведь рыцарь осознает: все мираж!
И дьявол, улыбаясь, сказал смерти:
«И вот тогда он будет наш!»