На дне

Я думал о своём дне. Он или оно, где-то там на глубине, стакана со льдом, там, где кубики расскажут тебе о моём утреннем, таком тревожном сне.
На дне. Зарекаясь себе, снова, убеждался, что многие не правы ко мне. Но каждый судит сам по себе, сам по себе. Каждый. Сам по себе.
Здесь. Где мы, тихо убиваемся за каждый глоток, каждый вздох, я на правах, не назначенных мне, делаю новые, снова, делаю новые, тебе и себе. Себе и тебе, снова делаю я.
Вы, брошенные близкими, так не любимы многими, мутите по-прежнему. Две беды,  две судьбы. Дураки да дороги, дороги.  Да дураки. Не живёте, а существуете, в этом, замкнутом сутками дне, замкнутом! Таком, замкнутом!
На Дне. Вспоминаете прошлое, с дикой радостью, словно, это лучшее. Лучшее, что было во тьме, жизни прожитой вне, прожитой, уже почти прожитой. Вне понимания сути происходящих вещей.  Но вы же на дне.
Резкими стуками, мы врываемся, в настоящее, того не стоящее, но такое манящее. Это погубит нас, убеждаемся каждый раз, каждый, последний раз.
Будущее. Уже наступило. Уже наступило на нас. Время, кого-то остановило, кто-то остался, остался здесь и сейчас, здесь и сейчас.
На дне. Таял последний лёд и пузырьки предлагали мне остановится. Я подумаю. Замолчи. Дай мне напиться, дай мне напиться.