Про образ бога

Ему приснился образ бога
В молчании презренных муз
Величие пустого гона-звона
Зыбучей вечности ребячливый конфуз



Но сочность фраз его клыком спасала
От дребезжания похабства- суеты
Скрепление состава бого-слова
Создала нужные барочные миры



Расщепление сердца прото-молекул
Представляло забавный и жадный процесс
Наш герой, чуть  не канув здесь в Лету,
Пробежал все же по глади ванильных небес




Он смеялся и плакал в дуро-молчании
Что кружит в громогласности каменных лет
В беспрерывно-надрывном шатании, толкании
Он нашел Возрождения  тонувший сонет



Он охотник за тенью-велением порока
Путешественник в дебрях волхвов-колдунов
Залезающий в третье, четвертое, пятое око
Где его ждет рыдание патетичности снов




Вновь ползет в позабытых, убитых потемках
Там уныние лечит  костистость тоску
Спотыкаетя в мысли угловатых воронках
Зашивается в страсть пустоту-маету



Небо там разрывает основы-оковы
Разгоняет убогих, охальных божков
Засыпает те кроличьи, заячьи норы
Где стабильность -- знамение власти воров




Все бурлит в ледяном, коренном озарении
Суетится романтик, пропитый творец
Развернул пропаганду верчения-горения
Так прекрасен фальшивый и нужный венец




Здесь вина не отдельно взятого вида
Эволюция жжет исторический ход
Чтобы купилась для пипла бодяга картина
Нареченная «Сущность пристойных миров»




Летописцу высокого логова-слога
Рифма пошлости застит зарницы-глаза
Милосердия эра привольно безмолвна
Обаятельна жизни сотрясений гроза



Не назначен ей срок-оброк постоянный
Громовержец – большой головы озорник
Предприимчивость бледной, бедной нирваны
Воскрешающей сути  убогий родник